любовную сцену между полковником Даффилдом и миссис Ньюстед…
Не успела Джейн поставить ногу на нижнюю ступеньку лестницы, как ее вновь окликнули. На этот раз — Фредди.
— Джейн! — удивленно сказал он — Что с вами стряслось? Ваше платье помято и все в грязи!
Джейн почувствовала, что краснеет: у нее было ощущение, что ее застигли в тот момент, когда она поправляла подвязку на чулке. Кроме всего прочего, ей вовсе не хотелось разговаривать с Фредди после того, как он поступил с ней. Поэтому она предпочла обратиться к Генриетте, которая стояла рядом с ним:
— О, Гетти, это вы? Привет! Я вижу, вы вновь явили миру свое искусство и помогли нашему дорогому мистеру Уэйнгрову в очередной раз справиться с мигренью.
— Скажите, разве это не удивительно? — защебетала Гетти. — Всего одна капля лауданума, компресс из лавандовой воды к вискам на полчаса — и он уже настолько окреп, что смог совершить небольшую прогулку по саду. А после прогулки почувствовал себя и вовсе здоровым.
Джейн посмотрела на Фредди. Выглядел он, надо сказать, глуповато — впрочем, как и следовало ожидать.
— Поздравляю вас с исцелением, но вынуждена покинуть вашу приятную компанию. Я… я упала с лошади…
Фредди суетливо подбежал и схватил Джейн за руку.
— С вами все в порядке, моя драгоценная? — Его золотисто-зеленые глаза сверкали от избытка заботы и участия. — Вы не расшиблись? Не послать ли на всякий случай за доктором?
Его заботливость лишний раз напомнила Джейн, что она снова лжет.
— Со мной все в порядке, — раздраженно сказала она. — Если бы было иначе, меня привез бы на подводе какой-нибудь сердобольный крестьянин. Извините, я должна пойти к себе. Займусь своими синяками.
Фредди отпустил ее руку, и Джейн наконец смогла уйти.
Поднявшись на первый пролет, она посмотрела вниз. Гетти теперь стояла вплотную к Фредди, держа его за руку; ее шепот был хорошо слышен Джейн:
— Кажется, она сердита на вас. Вы все-таки должны были поехать с ней в пещеры!
— Знаю. Джейн пострадала из-за меня…
— Не огорчайтесь так, Фредди! Вот увидите, песня, которую вы споете для нее вечером, смягчит ее сердце, и она простит вас. У Джейн добрая душа. Она очень мягкая женщина — просто на удивление!
Джейн не верила своим ушам. Она думала, что те, внизу, будут говорить о чем-то своем, однако их разговор продолжал крутиться вокруг ее имени. Очень странно… Джейн пообещала себе, что, когда они с Фредди наконец поженятся, мисс Хартуорт будет получать приглашение в их дом лишь по самым большим праздникам.
Когда они наконец поженятся…
Джейн стало ясно, что она подумала так по привычке. Ей совсем не хотелось замуж за Фредди! Ей хотелось поехать с Торпом в Вену, во Флоренцию, в Рим, мчаться на шхуне по Средиземному морю, ускользая от пиратов, которые, конечно же, захотят захватить их обоих в плен…
Словно во сне, Джейн добралась до дверей своей спальни. Ей была необходима горячая ванна, и, едва войдя в комнату, она позвонила горничной.
Горячая ванна и хорошая доза участия…
Ожидая прихода Вэнджи, Джейн опустилась на диван и прикрыла глаза. Ей вдруг пришла в голову одна неприятная мысль. Она трижды занималась любовью с Торпом — восхитительно, бурно, страстно. И все было бы замечательно, если бы не возможность нежелательного последствия этой запретной связи… Джейн боялась забеременеть!
Как же она раньше не подумала об этом?! Разве сможет она выйти за Фредди или за кого-нибудь другого, нося под сердцем ребенка Торпа? Джейн давно уже не была наивной девочкой и отдавала себе отчет в том, к чему может привести подобный образ жизни. Она прекрасно знала, что ведет себя безнравственно. И нет смысла оправдываться перед собой, утверждая, что во всем виноват Фредди, заболевший, как нарочно, в тот момент, когда он был ей более всего нужен!
Джейн чувствовала себя совершенно раздавленной. А тут еще этот подслушанный разговор…
То, что она узнала о пари между Торпом и миссис Ньюстед, которая крутит любовь сразу с двумя и при этом мечтает женить на себе третьего — своего бывшего любовника, — вызывало у Джейн омерзение.
Почти такое же сильное, как собственное поведение… Разве может она продолжать думать о браке с Фредди Уэйнгровом после того, как трижды уступила желаниям Торпа и отдалась ему?
Омерзительно. В высшей степени омерзительно. Она ничем не лучше этой дряни, миссис Ньюстед, и Торп был совершенно прав, назвав ее лицемеркой. Да, она — законченная, безнадежная лицемерка…
Позже, в тот же день, Джейн отправилась вместе со всеми на лодочную прогулку. Предполагалось проплыть до реки по длинному извилистому каналу и там позавтракать. Сидя в барке и укрываясь от солнца малиновым зонтиком, украшенным бахромой, Джейн по-прежнему испытывала недовольство собой. Никак не решался самый главный для нее вопрос: что делать теперь с Торпом и Фредди. Будущее, как никогда, представлялось ей сейчас крайне неопределенным.
Однако никакие переживания не помешали Джейн тщательно продумать наряд для этой прогулки; красивая одежда всегда поднимала ее настроение. На ней было миленькое белое муслиновое платье, вышитое вишнями и темно-зелеными листьями. Подол платья был присборен в нескольких местах, смело открывая красный шелк нижней юбки, а лиф отделан красным кружевом. Каштановые локоны Джейн прикрывала маленькая шляпка, украшенная оборками из белого шелка и вишневыми веточками. В целом же — ожившая картинка из модного журнала: «Юная английская леди на летней речной прогулке». Воистину, можно было залюбоваться видом этой молодой женщины, скользящей по зеркалу канала в прогулочной барке — широкой и низкой.
Однако, приглядевшись повнимательнее, вы обнаружили бы, что эта прелестная леди постоянно вздыхает… Впрочем, повздыхав, она стала понемногу успокаиваться, тем более что компания была хорошей, а погода — еще лучше.
Взглянув же на леди Сомеркоут, Джейн на время позабыла обо всех своих невзгодах. Просто невозможно было грустить, видя графиню такой сияющей и счастливой!
Леди Сомеркоут перегнулась через низкий бортик и опустила руку вниз, разрезая ею зеркальную поверхность воды. Барка, недавно отремонтированная, была накрыта темно-зеленым парусиновым тентом, под которым располагались удобные сиденья и лежали подушки. Огромную лодку тащили лошади, шедшие вдоль кромки воды. Они брели медленно, лениво, и этот темп удивительно совпадал с настроением графини.
От леди Сомеркоут прямо-таки исходили волны томного удовлетворения. Они долетали до Джейн и, словно бальзам, успокаивали ее смятенную душу. Графиня тихо улыбалась каким-то своим потаенным мыслям, задумчиво глядя, как сбегают с пальцев капельки воды, и Джейн подумала, что прошлой ночью ей явно неплохо удалась роль Клеопатры…
Джейн обернулась, чтобы взглянуть на лорда Сомеркоута. Он сидел напротив миссис Ньюстед и был похож на кота, поджидающего мышку возле норки. Он постоянно подмигивал миссис Ньюстед, то и дело хватал ее ручку и нежно целовал пальчики. Джейн никак не могла понять, почему все это ничуть не удивляет миссис Ньюстед. А впрочем, та, очевидно, считала подобную суету чем-то само собой разумеющимся — и правда, разве может хоть кто-нибудь устоять против ее улыбочек и ямочек на щеках!
Джейн усмехнулась: у лорда Сомеркоута и его жены было абсолютно одинаковое выражение ленивого довольства и счастья на лицах.
Миссис Улльстри встала со своего места и перебралась поближе к леди Сомеркоут.
— Что делается в нашем свете! — Миссис Улльстри осторожно дотронулась до руки подруги. — Я никогда еще не видела вас и вашего мужа такими влюбленными, но в то же время вы с ним постоянно порознь. Почему?
На миссис Улльстри было легкое платье из голубого муслина, отделанное белыми оборками, которые словно воротничком охватывали шею. Темно-каштановые волосы, тронутые сединой, были завиты кольцами
