руководства, продолжать сопротивление советским войскам смысл у них был. Паулюс принимал все меры к тому, чтобы окруженная группировка, как можно дольше, держалась под Сталинградом, отвлекая на себя значительную часть наших сил, и тем самым содействовала закрытию огромной бреши на советско – германском фронте, образовавшейся в результате успешного удара Красной Армии на Сталинградском и Ростовском направлениях.
На следующий день, 10 января в 8 часов 5 минут началась операция «Кольцо». 7 тысяч советских орудий и минометов открыли ураганный огонь по противнику. Артиллерийская подготовка длилась 55 минут, затем наша пехота вместе с танками пошла в атаку на позиции противника. Наступлению наших войск содействовала и авиация. В наступление перешли одновременно войска на всем фронте окружения.
Уцелевшие войска противника упорно сопротивлялись. Бои принимали затяжной характер, нашим войскам приходилось буквально прогрызать оборону немцев. Но все же, сопровождаемая танками и орудиями прямой наводки, наша пехота продвигалась вперед. Наступление продолжалось и днем, и ночью. К 15 января наши войска, продвинувшись от десяти до двадцати километров, вышли на внутренний оборонительный обвод. Мороз достигал 22 градусов, усилилась метель. Выполняя свой долг, траншею за траншеей, дзот за дзотом брали наши солдаты. Каждый шаг вперед стоил крови. Мы, как и немцы, несли потери не только от огня, но и от холода.
В результате нашего наступления положение немцев становилось все более безнадежным. 17 января район окружения уменьшился наполовину. Немцы теряли аэродромы и посадочные площадки. Последний имевшийся у Паулюса аэродром Гумрак пал 22 января. На следующий день наши солдаты дошли до тракторного завода. Группировка немцев оказалась разрезанной надвое, 11–й корпус был окружен на севере. Вскоре Паулюс издал приказ, запрещающий кормить раненых, которых насчитывалось к тому времени около 12 тысяч. Скудный паек получали только те, кто еще способен был держать оружие.
Тем не менее Паулюс в этой обстановке посылает Гитлеру донесение: «Ваши приказы выполняются. Да здравствует Германия!». 6–я армия продолжала сражаться. К 25 января на улицах города валялось уже 20 тысяч брошенных немецких раненых.
К 28 января немецкие войска были разрезаны на отдельные части, штаб 6–й армии располагался в развалинах большого универмага на Красной площади, в центре Сталинграда. Охраняли штаб остатки немецкой 71–й пехотной дивизии под командованием генерал – майора Александра фон Хартманна.
30 января 1943 г. Паулюс направил поздравительную телеграмму Гитлеру: «В годовщину Вашего прихода к власти 6–я армия шлет своему фюреру горячие поздравления. Над Сталинградом по – прежнему реет знамя со свастикой. Пусть наша борьба станет для еще не родившихся поколений примером того, как стоять до конца, какими бы безысходными ни казались нам обстоятельства. Германия будет и дальше побеждать! Хайль, мой фюрер!»
Гитлер должным образом оценил личную преданность ему командующего 6–й немецкой полевой армии. В ночь на 31 января 1943 г. он возвел Паулюса в фельдмаршалы.
К 6.15 утра 31 января охрана штаба 6–й армии во главе с генералом фон Хартманном была уничтожена, немецкий радист передал последнее сообщение в Берлин: советские солдаты находятся у самого порога штаба 6–й армии и последние защитники штаба уничтожают свою радиостанцию.
Вместе со своим штабом был пленен и Паулюс, теперь уже не генерал – полковник, а – фельдмаршал. К встрече с командующим войсками немецкой 6–й армией советские офицеры разведки были, безусловно, подготовлены заранее. Когда они вошли в одну из тускло освещенных свечой штабных комнат, где находился новоиспеченный немецкий фельдмаршал, Паулюс, показывая свое безразличие к собственной судьбе и противнику, лежал на кровати в одной рубашке, без мундира. Затем он сел, и, не обращая внимания на наших офицеров, стал тихо разговаривать только со своими генералами. В тот же день вечером Паулюс был доставлен в штаб Донского фронта
Чтобы читатель сам мог оценить морально – этические данные гитлеровского фельдмаршала (прямо скажем, в не самой благоприятной для него обстановке), приведем выдержку из книги К. К. Рокоссовского (Солдатский долг. – М.; Воениздат, 1988):
«В помещение, куда должны были привести Паулюса, находились мы с Вороновым (
Мы увидели высокого, худощавого и довольно стройного генерала, остановившегося навытяжку перед нами. Мы пригласили его присесть к столу. На столе у нас были сигары и папиросы. Я предложил их фельдмаршалу, закурил и сам (Николай Николаевич не курил). Предложили Паулюсу выпить стакан горячего чая. Он охотно согласился.
Наша беседа не носила характера допроса. Это был разговор на текущие темы, главным образом о положении военнопленных солдат и офицеров. В самом начале фельдмаршал высказал надежду, что мы не заставим его отвечать на вопросы, которые вели бы к нарушению им присяги. Мы обещали таких вопросов не касаться. К концу беседы предложили Паулюсу дать распоряжение подчиненным ему войскам, находившейся в северной группе, о прекращении бесцельного сопротивления. Он уклонился от этого, сославшись на то, что он, как военнопленный, не имеет права давать такое распоряжение».
На вопрос Воронова: «Какой режим питания установить вам?» Лицо Паулюса выразило крайнее удивление. Он ответил, что ему ничего особенного не надо, но он просит хорошо относиться к раненным и больным немецким солдатам и офицерам. На этом закончилась первая встреча Н. Н. Воронова и К. К. Рокоссовского с бывшим командующим 6–й немецкой армии.
Следующая беседа состоялась вечером 2 февраля. Паулюсу сообщили об окончательном разгроме его армии. Военачальники продолжали обсуждение в непринужденной обстановке итогов Сталинградской битвы. В конце беседы Паулюс признал, что операцию Красной Армии по окружению и уничтожению его армии можно оценить, как классическую, «но и мою оборону в окружении, длившуюся столь долгое время и в таких неблагоприятных условиях – при недостатке боеприпасов, топлива, продовольствия и зимнего обмундирования, – тоже можно отнести к разряду классических операций».
С этой самооценкой гитлеровского фельдмаршала приходится согласиться. Особенно достоинства 6–й немецкой армии и ее командующего заметны на фоне крайне неудачных, если не сказать хуже – позорных, действий советских войск при обороне Киева в сентябре 1941 г. Тогда, оказавшись в окружении 16 сентября, не одна, а семь советских армий были к 24 сентября, то есть всего за 8 дней, полностью разгромлены. Командующий Юго – Западным фронтом Герой Советского Союза, генерал – полковник Кирпонос вместе со своим штабом погиб в окружении 20 сентября.
Как мы видим, гитлеровский фельдмаршал Паулюс не только очень грамотно и упорно воевал на полях сражений, но и весьма достойно вел себя в плену. После его пленения северная группа окруженных немцев еще продолжала сопротивляться. Паулюс отказался хоть как-то воздействовать на эту группу, находящуюся под командой генерала Карла Штреккера, хотя в данном случае, действительно, это уже не имело никакого значения.
Утром 1 февраля огненный ураган обрушился на не сдавшихся немцев. По их артиллерийским позициям, расположенным в глубине обороны, бомбовые удары наносила авиация. После прекращения огня по противнику во многих местах стали появляться белые флаги. Но на некоторых участках бой продолжался еще сутки. Только утром 2 февраля остатки окруженной северной группы немцев стали сдаваться в массовом порядке.
Великая битва за Сталинград окончилась. В плен было взято свыше 91 тысячи немецких солдат и офицеров. Среди пленных оказалось 24 генерала во главе с фельдмаршалом Паулюсом.
В ходе Сталинградской битвы только во время блокады были убиты, скончались от голода и обморожения не менее 150 тысячи оккупантов. 25 тысяч больных и раненых немцам все же удалось вывезти по воздушному коридору.
Вильгельм Адам, друг Паулюса, говорил, что тот трезво оценивал обстановку и прекрасно понимал, что армия в смертельной опасности. Однако нарушить военный приказ и дисциплину Паулюс не мог. Это в корне противоречило его жизненным установкам.
И, несмотря на такие тяжелые потери, упорное сопротивление 6–й армии Паулюса позволило немцам выиграть время и укрепить южный сектор советско – германского фронта, который в декабре 1942 г. был на грани развала.
Мы тогда не приняли в расчет специфических особенностей русских – как солдат, так и мирных граждан, – говорил Паулюс, объясняя свои поражения, – их волю, невиданную нами ранее силу сопротивления. В нас прочно засела концепция «колосса на глиняных ногах».
Паулюс, как и Гитлер, считал, что после удачного первого удара в начале войны советская армия будет разгромлена по частям. Однако все они, вместе с немецким генштабом, не оценив реальную мощь СССР и духовную силу народа, напали на нашу страну, что повлекло за собой самую великую драму в человеческой истории.
Позднее Паулюс признавал, что лично он якобы никогда не был против русских, наоборот, испытывал к ним уважение, зная имена Суворова, Кутузова, Нахимова. «Однако я был
