ОСРОГ стала юридическая защита людей, отказывающихся по религиозно-этическим мотивам от военной службы. Первым (и важнейшим) результатом работы ОСРОГ стало принятие Совнаркомом РСФСР 4 января 1919 г. Декрета 'Об освобождении от военной повинности по религиозным убеждениям' (Декреты Советской власти, т. 4, М., 1968, с. 282–283). Согласно этому декрету, ОСРОГ получил исключительное право на судебную экспертизу 'как на то, что определенное религиозное убеждение исключает участие в военной службе, так и на то, что данное лицо действует искренне и добросовестно'. К 1920 году ОСРОГ назначил 117 своих уполномоченных (представителей на местах) в Петрограде, Новгороде, Смоленске, Витебске, Туле, — Орле, Владимире, Н. Новгороде, Рязани, Вятке, Казани, Тамбове, Пензе, Симбирске, Саратове, Самаре, Царицыне, Астрахани, Уральске, Оренбурге, Уфе, Воронеже, Гомеле, Могилеве, Киеве, Харькове, Полтаве, Кременчуге, Сумах, Армавире, Пятигорске, Омске, Барнауле и Иркутске, а также в десятках уездных городов и сел (в местностях, где значительная часть населения принадлежала к религиозным группам, представленным в Совете). Уполномоченные собирали сведения о лицах, арестованных за отказ по религиозным убеждениям от военной службы, и направляли к ним экспертов (кроме членов ОСРОГ, правами эксперта было наделено всего 12 человек; в частности, экспертом по Смоленской губернии был неоднократно упоминаемый в настоящем сборнике Елизар Иванович Пыриков). Экспертиза зачастую носила весьма напряженный характер; так, анонимный автор воспоминаний 'Рассказ об одной коммуне' (по нашему предположению, им является идейный руководитель общины 'Всемирное братство', принявший имя Иоанна Добротолюбова — см. о нем в публикуемых в данном сборнике воспоминаниях Б. В. Мазурина) рассказывает об экспертизе, проведенной уполномоченным ОСРОГ по Саратовской губернии баптистом М. М. Щепкиным в следственном изоляторе г. Царицына в 1920 г.: '…входит в нашу камеру комендант, с ним помощник начальника внутреннего управления и неизвестный благообразный старичок. <…> <… >Этот человек обратился ко мне с вопросом: 'На каком основании Вы отрицаете войну?' — 'А на каком основании Вы признаете войну?' — спросил я его. <…> Он смутился <…>'Зачем Вы так, может быть, я не признаю тоже войны', — и, обратившись к А., спрашивает: 'А Вы на каком основании отрицаете войну?' — 'На основании пятой заповеди Христа', — ответил А. 'А что говорится в пятой заповеди?' — 'Прочитай, — сказал А., - у тебя в руках Библия' <…> <…>Тогда он взволновался и заговорил обиженным тоном: 'Товарищи, мы пришли к вам как братья, чтобы узнать и облегчить ваше положение, а вы даже и разговаривать не хотите!' — 'Братья-то братья, а голодом морите'. <…> <…>'А к какому течению Вы принадлежите?' — снова спросил эксперт А. 'Смотрите по делам'. <…> <…>Эксперт обратился к третьему: 'Как Ваша фамилия?' — 'Олхутов'. — 'Скажи, О., к какому религиозному течению ты принадлежишь?' — 'Я — евангельский христианин'. — 'А почему ты себя называешь евангельским христианином?' — 'Потому что я верую в Господа Иисуса Христа'. — 'А в Евангелии сказано, что и бесы верят в Христа и даже трепещут <…> <…>можно ли их назвать евангельскими христианами?' О. смутился и молчал <…> <…>Эксперт обратился к четвертому: <…> <…>'К какому религиозному течению Вы принадлежите?' — 'Я иудей, караим.' — 'На каком основании отрицаете войну?' — 'В Законе Бога сказано: не убий.' — 'А хочешь, я найду тебе в Библии, что Моисей воевал и сам Бог воевал. Ты что, больше Моисея?' — 'Нет', — отвечал Б. — 'А если ты не больше Моисея, на каком основании ты отрицаешь войну?' Б. молчал. <…> <…>Эксперт ушел неудовлетворенным нашим с ним общением <…> <…>он дал заключение, что не признает нас религиозниками. Узнав о том, что это был представитель от Объединенного Совета, мы опечалены были той несоответствующей ролью искусителя, которую принял этот брат' (РО ГБЛ, ф. 369, к. 414, ед. хр. 13, лл. 18–20). Заключение ОСРОГ могло быть и заочным, если обвиняемый был хорошо известен членам или уполномоченным Совета (см. стр. 366 настоящего сборника — экспертиза по делу Я. Д. Драгуновского). Всего за 1919–1920 гг. было проведено около 10 000 экспертиз. Отношения между ОСРОГ и органами Советской власти не сводились к конфликтам и к 'консолидации сектантских течений на базе отказа от защиты советского отечества' (Записки ОР ГБЛ, вып. 28, М., 1966, с. 49), как это представляли в своих работах исследователи сектантства Ф. М. Путинцев и А. И. Клибанов. Так, в марте 1920 г. председатель Самарского съезда религиозных общин Василий Федорович Яковлев (молоканин) отправил телеграмму В. И. Ленину и В. Г. Черткову с предложением направить в Москву в адрес СНК РСФСР и ОСРОГ по вагону хлеба, собранного христианами-евангелистами Самарской губернии (см.: Владимир Ильич Ленин. Биографическая хроника. Т. 8. Ноябрь 1919 — июнь 1920. Москва, 1977, с. 383–394; инициалы Яковлева в именном указателе к тому — с. 654 даны неверно: ср. список уполномоченных ОСРОГ — РО ГБЛ, ф. 345, к. 62, ед. хр. 21, л. 3). В июне 1920 г. ОСРОГ созвал в Москве Всероссийский съезд внецерковных религиозных течений, а в марте 1921 г. (при содействии Наркомзема РСФСР) — Всероссийский съезд сектантских сельскохозяйственных и производительных объединений. Успешному сотрудничеству ОСРОГ с органами Советской власти способствовал тот факт, что управляющий делами СНК РСФСР в 1917–1920 гг. Владимир Дмитриевич Бонч-Бруевич был близким другом В. Г. Черткова и крупнейшим специалистом по русскому сектантству (в 1908–1916 гг. Б.-Б. собрал и выпустил семь выпусков 'Материалов к изучению русского сектантства и раскола', неоднократно выступал экспертом на процессах сектантов). С его помощью 8 сентября 1920 г. В. Г. Чертков добился приема у В. И. Ленина, где поставил вопрос о нарушении отдельными представителями власти Декрета от 4 января 1919 г. (Владимир Ильич Ленин. Биографическая хроника. Т. 9. Июнь 1920 — январь 1921. М., 1978, с. 254). Основательность поставленного В. Г. Чертковым вопроса подтверждается публикуемыми в настоящем издании воспоминаниями В. В. Янова, Д. Е. Моргачева и Я. Д. Драгуновского (см. с. 19, 351–364). В конце октября 1920 г. Чертков направил Ленину доклад и записку о новых нарушениях Декрета от 4 января 1919 г. (там же, с. 433), а 10 ноября 1920 г. — письмо на эту же тему (там же, с. 459). 11 ноября 1920 г. Ленин поручил замнаркома просвещения РСФСР М. Н. Покровскому, замнаркому внутренних дел М. Ф. Владимирову, замнаркому РКИ и члену Коллегии ВЧК В. А. Аванесову образовать комиссию под председательством Покровского для рассмотрения жалоб ОСРОГ (Ленин В. И. Полн. собр. соч., т. 52, с. 5). Очевидно, результатом работы комиссии стал декрет СНК РСФСР от 14 декабря 1920 г., согласно которому экспертиза по делам об отказе от военной службы по религиозным убеждениям возлагалась по усмотрению народных судов на 'внушающих доверие представителей соответствующих вероучений' и 'других лиц, обладающих соответствующими знаниями и опытом' (Собрание Узаконений РСФСР, 1920, № 99, ст. 527). После этого ОСРОГ потерял функции органа официальной судебной экспертизы, продолжая действовать как независимая правозащитная организация. По некоторым сведениям, он просуществовал до 1928 г., однако его ходатайства после 1920 г. в расчет почти не принимались. В марте 1921 г. Чертков пытался еще раз попасть на прием к Ленину, но это ему не удалось (см.: Владимир Ильич Ленин. Биографическая хроника. Т. 10. Январь — июль 1921. М., 1979. С. 491). Законы и постановления об обязательной военной службе, принимавшиеся в 1925-33 гг., содержали положения об освобождении от призыва по религиозным убеждениям, однако круг лиц, на которых распространялись льготы, становился все более ограниченным. В Законе СССР от 1. 09. 1939 'О всеобщей воинской обязанности' льготы для 'религиозников' окончательно исчезли.