бессмертной жизнью — вплоть, по крайней мере, до новой общемировой катастрофы, так нет же: захотелось супругам рыбки. Они слезли с дерева — благо кое-где уже появилась суша, — добыли трением огонь, изловили бывшего своего соплеменника, изжарили и слопали за милую душу.
Это сильно не понравилось чете демиургов Ситлалатонаку и Ситлаликуэ, тем более что некоторые мифы ассоциируют их с Татой и Неной: не хватало еще демиургам обвинений в каннибализме. К незадачливым Тате и Нене с небес спустился посланный демиургами бог дождя и грома Тлалок, молниеносно отсек обоим головы и присоединил к ягодицам. Срослось, как родное, — так, утверждает миф, появились первые собаки.
На этом ацтекская история пятого этапа могла бы закончиться, толком не начавшись, но все проясняет другой миф. Оказывается, Ситлаликуэ родила кинжал (чему вряд ли стоит удивляться), в котором находились — ни много ни мало — тысяча шестьсот богов. Что-то им на небе не понравилось, и они, не покидая кинжала, устремились на землю и свалились с неба в местечке Чикомосток, что по-русски означает «Семь пещер». Выйдя наконец наружу, они тут же послали к Ситлаликуэ гонца с просьбой разрешить им создать для своих нужд людей. Однако демиургиня отвечала им, что раз уж они не захотели жить на небе, то пусть обращаются с такими просьбами не к ней, а к властителю преисподней Миктлантекутли.
Делегатом в загробный мир был отправлен бог Кетцалькоатль, он же Пернатый Змей, которому удалось выпросить у Миктлантекутли останки людей, погибших в потопе. Зная переменчивый характер владыки мертвых, Кетцалькоатль с человеческими костями под мышкой мгновенно побежал обратно, и правильно сделал, поскольку Миктлантекутли быстро передумал и погнался за ним, чтобы водворить останки на место. В спешке Кетцалькоатльупал, полуценные им кости разбились на куски разной величины, он собрал, что сумел, и поэтому среди людей есть и большие, и маленькие.
Боги сложили кости в сосуд, полили своей кровью, и на четвертый день из сосуда вылез мальчик. Затем таким же манером они произвели девочку. Кетцалькоатль лично вскормил их соком чертополоха, и они, когда выросли, положили начало ацтекам. Люди прислуживали богам, и все было бы хорошо, но не хватало света — все вышеописанное происходило в темноте, потому что солнце выставило невыполнимое на первый взгляд условие: оно, дескать, будет стоять на месте, пока все боги не принесут себя в жертву.
Боги собрались на совет, чтобы решить, как быть с солнцем, и ничего умного не придумали, а только завели друг друга сверх меры. Распаленный до крайности, бог утренней звезды Тлауискалпантекутли забрался на высокую гору и выпустил в солнце три стрелы, но стрелы вернулись, подобно бумерангам, и одна из них пронзила голову Тлауискалпантекутли, от чего он в тот же миг превратился в бога камня и холода Ицлаколиуки. После этого боги, фактически взятые в заложники, поняли, что придется выполнять требования нахального светила, и, сознавая свою ответственность перед миром, решили пожертвовать собой — только бы солнце пришло в движение. Кетцалькоатль, традиционно бравшийся за самые трудные дела, обсидиановым ножом вырезал по очереди у каждого из них сердце.
Так была заложена традиция смерти у ацтеков, которая обязательно должна продолжаться, иначе остановится движение солнца, а как только это произойдет, утверждает миф, все нынешнее человечество погибнет в каком-нибудь катаклизме и закончится пятая эра существования мироздания.
Перечень вредоносных животных, принесших смерть в самые разные племена и народы, отнюдь не заканчивается тапирами, зайцами и тысяченожками.
Вредные и очень вредные животные
Млекопитающие, пресмыкающиеся, птицы, земноводные и насекомые на заре человеческого рода, кажется, только тем и занимались, что пакостили людям. С другой стороны, нельзя не признать, что делали они это по большей части едва ли не вынужденно, отстаивая в силу имеющихся возможностей свое право на существование.
Живых существ, которые поспособствовали тому, чтобы те или иные народы не стали бессмертными или перестали быть таковыми, великое множество. Для удобства восприятия мы расскажем о них последовательно, в соответствии с делением на классы, и начнем с млекопитающих.
На бессмертие племени индейцев нисенан вето наложил койот. Тройка в довольно неожиданном составе — ящерица, луна и солнце — постановила, что нисенан через четыре дня после смерти будут воскресать и начинать новую жизнь. Присутствующий здесь же койот предложил, чтобы люди при этом не расслаблялись и все равно справляли похоронные обряды. Во время одного из таких обрядов кто-то отломал ветку, которая превратилась в гремучую змею и смертельно ужалила дочь койота. Озлившись на людей, койот попросил решение о воскресении нисенан отменить, что и было сделано. И теперь все умершие нисенан отправляются в нисенанский загробный мир, расположенный на луне, где питаются плодами гигантского дуба. Крону этого дуба может увидеть с земли каждый желающий — это самое большое пятно на поверхности земного спутника.
Койот предопределил судьбу индейцев вашо, живущих на территории Большого Бассейна — самой большой бессточной территории Северной Америки. Его родственник по семейству псовых волк предлагал вырыть чудесный колодец с живой водой, чтобы вашо могли в нем омолаживаться, но койот это предложение отверг, заявив, что привык питаться падалью, а мертвые люди — самые вкусные из всех мертвых существ. Волку не осталось ничего иного, как признать правоту койота.
Индейцы сери также обязаны своим вымиранием койоту. Когда-то сери были бессмертны, но койот, вступивши в сговор с навозным жуком, добился того, что сери стали умирать. У каждого из них был свой интерес: койот, как и в случае с вашо, решал проблему вкусной и здоровой пищи, а навозный жук просто опасался, что сери, увеличившись бесконечно, начнут в буквальном смысле ходить по жукам и многих передавят.
По долгам своего предка Койота расплатились индейцы оканаган. У Койота умерла жена, но божество, носящее незатейливое, но емкое имя Вождь, возвратило ее неутешному мужу с условием, что они воздержатся от совокупления по дороге домой. Тогда, добавил Вождь, Койот с супругой будут жить вечно, а кроме того, станут бессмертными все оканаган. Четверо суток пути Койот крепился и не прикасался к жене, но во время пятого ночлега не выдержал. Но едва он приступил к делу, как жена растворилась в ночном воздухе, и более Койот ее не видел никогда. Что же до оканаган, то они как умирали, так и умирают по сей день.
Понятно, что, говоря о семействе псовых, нельзя обойти вниманием собак. Как показал Михаил Булгаков в «Собачьем сердце», эти милейшие животные в очеловеченном качестве способны самым отчаянным образом обнаглеть — особенно если в их лапах окажется власть. Но перволюди африканского племени нанди, вероятно, не читали Булгакова и поэтому собаку не только очеловечили, но — берите выше! — возвели в ранг тотемного предка. И этот, с позволения сказать, предок не замедлил поставить племя нанди на уши. Дошло до категорического требования собаки дать ей молока и пива из той же посуды, из которой пьют сами нанди, а иначе, дескать, она использует свои тотемные полномочия и сделает нанди смертными. Посовещавшись, как быть, нанди приняли половинчатое решение: пива с молоком собаке налили, но не в собственные плошки, а на скамеечку, на которой обыкновенно делали обрезание мальчикам. Собака предложение пить из лужицы сочла за оскорбление, и больше нанди среди бессмертных не видели.
Безответственность собаки привела к тому, что смертными стали ханты. Важная деталь, без которой не понять происшедшее: у собак хантов имелись крылья.
Как-то заболел один ханты. Видимо, это был очень важный человек, поскольку для него не составляло ничего необычного обратиться за советом, как лечиться, непосредственно к богу. Он послал на небо крылатую собаку и честно исполнил принесенное ею сверху указание положить голову на камень, а ногами упереться в трухлявый пень. Но гнилое дерево рассыпалось, ханты ударился головой о камень и умер. Оказывается, собака все перепутала: надо было использовать гнилушку как подушку, а камень как подставку для ног. Бог наказал бестолковое животное, лишив его крыльев и повелев впредь питаться одними только объедками со стола хантов. Но облегчить участь хантов не захотел или не… смог.
