Вместе с Костинаком и Дэйтуоллером.

— Никто тут не проскользнул, лейтенант. Через пост — нет. Возможно — обогнув его, пешим ходом по холмам, укрываясь от поисковых самолетов, но — не через пост.

— Мне хотелось бы побеседовать с патрульными, проверявшими вчера автомобили, с теми, кто первыми встречал машины у заграждения.

— Смысла в этом нет. Извините, лейтенант. Свое дело мы знаем. Не могу отрывать людей от выполнения их обязанностей.

— Если мне этого не удастся добиться на неформальной основе, я буду вынужден действовать иначе. И, поверьте мне, своего я добьюсь. А теперь давайте просто предположим, что ваши люди допустили промашку. Не будет ли лучше исправить ее собственными силами, чем вовлекать в это дело массу посторонних?

— Ладно, уж если вы так ставите вопрос, то, быть может, вы мне объясните суть вашей идеи, и если она мне глянется, я позову сюда тех двух парней, которые сейчас дежурят на шоссе.

— Так не получится, сержант. Позовите их сюда, прикажите оказывать содействие и слушайте, какие я им стану задавать вопросы. — Увидев, что он колеблется, я мягко добавил: — В конце концов, Келли все же миновал пост. А ведь он в его состоянии не был способен к пешему переходу, так ведь?

Это стало последней каплей. Двое патрульных дежурили в разных местах, их звали Маккии и Боулдер. Он велел диспетчеру их позвать. Маккин появился на минуту-другую раньше Гоулдена. Крупные, рослые, загорелые, настороженные, они двигались с обманчивой ленцой, и при каждом их движении раздавалось поскрипывание кожи и шуршание жесткой материи их униформы. Они взяли бутылки кока-колы из автомата, и мы вошли в небольшую комнату отдыха, где и расположились.

— Я хотел бы, чтобы вы прокрутили события назад и постарались вспомнить все, что можете, о фургоне «понтиак», выпущенном два года назад, темно-синего цвета, с местными номерами «БС18— 822».

— Мы находились у заграждения вчера до десяти вечера, лейтенант, — проговорил Маккин. — Проехала чертова уйма фургонов. Запись номеров мы не ведем. В любом случае Келли никак не мог бы проехать тут в каком-нибудь чертовом фургоне…

Эта машина проехала бы вскоре после установки поста. Вероятно, в течение первого получаса, когда вам еще приходилось объяснять водителям, из-за чего весь этот сыр-бор.

— Но если бы это был фургон, лейтенант, — сказал Гоулден, — вряд ли могло бы…

В первый раз я заговорил жестко.

— Меня не интересуют ваши рассуждения о том, как замечательно вы организовали работу поста. Я попросил вас вспомнить конкретную машину, даже если на первый взгляд она была пустая как барабан.

— Попрошу относиться к лейтенанту с уважением, — прорычал Боскатт.

— Ммм. Значит, сразу после того, как мы это дело затеяли, да? — спросил Маккин. — Слушай-ка, Гоулди, была там эта шлюха. Тебе удалось оторвать глаза от ее свитера и разглядеть, что это «понтиак»? Помню, что был он темно-синий.

— «Понтиак» это был, Мак, и номера в Брук-сити выданы. Вскоре после того, как нам заступить на дежурство. Минут через двадцать? Может, чуть позже, может, чуть раньше, дождь к тому времени прекратился, это точно. Но она одна ехала.

— Фургон пустой был? — жестко спросил Боскатт.

— Ну, не совсем, — проговорил Маккин, в некотором замешательстве глядя на Гоулдена.

— Груз древесины, — сказал Гоулден, — разные доски. Прямо до верха загружены, даже высовывались сзади. Отличная древесина.

Кровь бросилась Боскатту в лицо.

— Отличные разные доски? — с угрозой в голосе тихо произнес он.

Гоулден облизал губы и сглотнул. Маккин проговорил:

— Ну, нетрудно предположить, что подобный груз возможно так разместить, что он станет выглядеть как…

— Ну-ка, ребята, выкладывайте мне все об этой шлюхе, все, что помните, — приказал Боскатт.

Гоулден облизал губы и сглотнул. Помолчав секунд пять, он заговорил:

— Ей лет тридцать или чуть больше. Зеленый свитер, джинсы, еще куртка расстегнутая. В теле, но не толстая. Крашеная блондинка. Свежий загар на лбу и на носу. Голос с хрипотцой. Говорила, не вынимая сигареты из угла рта. Пожалуй, немного жестковата. На сиденье рядом с ней лежала пара пакетов, видно было, что покупки. Дайте вспомнить. Она хотела знать, что за дурацкая затея — всех подряд задерживать. Я ей объяснил. Она сказала, что грузы возит, пошутила как бы. Сказала, что муж ее — строитель в Полксберге, что послал ее за древесиной в Харперсберг. К тому времени Маккин обошел машину. Он кивнул мне, а я ей махнул рукой и сказал, чтобы попутчиков не сажала. Тоже вроде как пошутил.

— Ну и ну, — проговорил Боскатт.

На пятнадцать минут Боскатт оставил нас одних. Вернувшись, сказал:

— В Харперсберге три магазина торгуют древесиной, и ни один из них не продавал вчера утром груз разных досок водителю фургона.

— Стало быть, мы опростоволосились, — проговорил Гоулден. — Но как вам, лейтенант, удалось догадаться, что именно таким способом…

— Точно я не знал, как именно они это проделали, — ответил я. — Просто прикинул, что должен был быть использован этот автомобиль и что они должны были двигаться по этой дороге. Понятия не имею, кто эта женщина.

Боскатт кулаком ударил в ладонь другой руки.

— Келли! — воскликнул он. — Видимо, лежа среди этого фальшивого груза древесины, Келли совсем не вовремя начинает стонать или метаться, и пока мои патрульные заигрывают с блондинкой, в паре футов от них кто-то душит Келли. — Он повернулся ко мне. — Как насчет дополнительной информации, лейтенант?

— Не так давно из Харперсберга были выпущены два человека — Миллер и Макейрэн…

Он внимательно следил за ходом моих рассуждений.

— Не думаю, что нам стоит это широко афишировать, — заметил я. — Пусть они считают, что их затея сработала и могут повторить ее. Мы имеем о них некоторое представление. Миллер любит банки. Очень многое говорит в пользу того, что они пойдут на дело в моем городе. Если мы не станем поднимать шума, они не бросятся врассыпную.

— Я не планирую давать об этом объявления в газету, — проговорил Боскатт, — однако мне следует составить об этом служебную записку моему начальству на имя майора Райса. В южной части округа Брук местность пересеченная. И вы говорите, что Макейрэн вырос там. Мне известно, что шерифа там практически нет. Но как только они передохнут, то будут готовы начать выполнять задуманное. Так? Лучше бы нам тоже принять в этом участие. Либо отправиться за ними вдогонку, либо же быть готовыми оцепить весь район. Это не какая-нибудь мелкая шпана. Взять Костинака. Сто девяносто восемь лет тюрьмы…

Поблагодарив их, я сказал, что мой шеф несомненно обратится за помощью к полиции штата, возможно, непосредственно к майору Райсу. Однако мне трудно предположить сейчас, каково будет содержание такой просьбы. Добавил, что доложу своему начальству, что оказанное им содействие принесло большую пользу.

К тому времени все трое так и лучились радушием. Но я не обманывался на этот счет. Их презрение в отношении городской полиции поколеблено не было, меня же они стали рассматривать как исключение. Я поспешил назад в Брук-сити. Лэрри Бринт жаждал узнать, как там с моим одним шансом из пятидесяти. Позвал я и Джонни Хупера. Все им подробно изложил, они же являли собой весьма внимательных слушателей.