— Я бы с удовольствием... Но понимаете... Они при­росли! Их никак нельзя снять!

Один из товарищей Захарченко догадался:

— Товарищ командир, разрешите срезать серьги.

Блеск тесака перепугал женщину.

— Пожалуйста, пожалуйста, не нужно резать!

В одну секунду серьги перекочевали из нежных ушек в лапищу бандита. В следующий момент спекулянтов раз­дели до ниточки и бросили на дороге.

Так вот этот партизан-бандит, с 23 людьми, ушел в район Черной горы, под Козьмодемьянский монастырь. Все-таки Ревком не хотел терять связь с такими боевыми головушками и откомандировал в их состав закаленного партийца — Африканца.

Я принял 3-й Повстанческий советский полк, назначил командиров рот, разведку, подрывную команду, штаб  (воен­комом у меня остался Васильев, очень энергичный работ­ник). С этого дня Бабахан именовался главнокомандую­щим... несуществующих частей.

В полку была пекарня, печь в скале; в ней выпекалось до тридцати хлебов. Корыта для теста партизаны выдол­били из больших деревьев. Кухня была оборудована целым рядом больших и малых котлов. Не хватало муки, а отряд в то время состоял из 145 человек, не считая Ревком и штаб. Пришлось прибегнуть к испытанному средству — реквизиции. Под носом у белых мы перехватили восемь подвод муки, заготовленной для врангелевцев.

Я только-что вернулся с операции. Ко мне подошли партизаны.

— Товарищ Макаров, — доложил партизан, — нашей раз­ведкой захвачена молодая женщина, назвавшаяся вашей женой.

Я приказал привести самозванку, так как хорощо знал, что моя жена находится в полной безопасности в деревне Каракубе, на хуторе Пересыпкина. Как я поразился и ужаснулся, увидев Марию! Ее побледневшее лицо отражало отпечаток тяжелых переживаний; ввалившиеся глаза гово­рили о многих бессонных ночах, платье изорвалось.

Оказывается, контр-разведка узнала местопребывание Марии. Как бы предчувствуя опасность, она легла спать не дома, а в кустах. На рассвете проснулась от конского ржания, топота и сильного крика.

— Врешь, мерзавец! Она здесь, мы тебя повесим!

— Ой, ой! За что?! Я ничего не знаю... — стонал Пересыпкин.

Мария в ужасе забралась в гущу кустарников и притаила дыхание. Совсем близко послышалось конское пофыркй- вание и переговоры:

— Ищи ее здесь!

— Дурная она, что ли?! Будет сидеть в кустах! Пред­упредили! Убежала!

Всадники скрылись.

Опять Мария услышала крики Пересыпкина и его сына: белые пороли их шомполами. С большой осторожностью она стала пробираться через кустарники к густому лесу, который разделяла небольшая поляна и крутая горка. Горка была видна с хутора, но другого исхода не было. Пробежав около ста шагов по поляне, Мария услыхала приказание остановиться, затем — свист пуль. Инстинкт самосохранения помог ей бежать быстрее лани. Она очну­лась в глубокой балке густого леса, не чуя земли под собой от радости, что не попала в руки палачей. После долгого блуждания по лесу, Мария вышла на дорогу. Старик тата­рин указал ей тропинку в Мангуши. 

Начальник разведки, Лука Гай, сообщил, что почти все ближние деревушки заняты белыми. Силы их исчислялись тысячами. Поэтому т. Бабахан перешел со штабом в район Чатыр-дага, а я передвинулся в район Тавеля. Мы проби­рались терновниками, так как все дороги находились в ру­ках белых. Как оказалось, против нас было сосредоточено около четырех тысяч кавалерии и около пяти тысяч пехоты. На одной из дорог мы услышали стук многочисленных под­вод и разговор офицеров. Только-что показалась наша головная часть, — офицеры заорали:

— Стой! стой!

Под свист пуль мы пересекли дорогу и вышли в другой район. Не заметив нашего исчезновения, белые завязали перестрелку между собой. Переранили и даже убили кое- кого из своих. Мстя нам, золотопогонники налетели на покинутый нами лагерь, взорвали бомбами печь и сожгли корыта для теста.

В общем, вся операция белых, в виду их незнакомства с местностью и условиями войны в горах, сошла на-нет.

В районе Демерджинской Яйлы сформировался первый конный эскадрон, под командой Галько и военкома Кисе­лева. Тов. Бабахан дал им задание войти в переговоры с находившимися в деревне Кучук- узень представителями национального комитета. Комитет состоял из татар-интеллигентов и, в бытность Курултая, принимал участие в правительстве, а при Врангеле находился в полулегальном со­стоянии.

Товарищи Киселев, Алеша Буланов, Васильев и Ибраги­мов (Дерен Ай-Ярлы) переоделись в татарское платье и на­вестили братьев Муслюмовых. Представители комитета не прибыли к назначенному сроку из Симферополя, но пере­говоры все-таки начались. Наши поставили прямо основной вопрос о возможности использовать татарское население для восстания. Аким Муслюмов заявил, что татарское на­селение к активной борьбе еще не подготовлено; нацио­нальный комитет основной целью ставит работу по подня­ тию культурного уровня татарских масс.

— Занимайте Симферополь, Севастополь и другие города, а Ялту сможем занять и мы.

— Хорош ваш план, — иронически воскликнул Буланов,— Ялту пограбить и мы можем. Нам нужна сила для удара в тыл Врангелю, от которого зависит падение Перекопа. А вы предлагаете такую чушь!

Муслюмову, видимо, стало неловко.

— Мы можем вам оказать материальную поддержку: снабжение конного отряда седлами и продуктами.

Убедившись в бесплодности дальнейших переговоров, то­варищи ушли.

Необходимо подчеркнуть, что татарское население в своем большинстве враждебно относилось к Врангелю и помогало краснозеленым продуктами, сведениями о передвижении белых и пр. Несмотря на все подходы Врангеля и угрозы мусульманскому населению, с целью заставить их бороться против большевиков, — татары укрывались от мобилизации в лесных дебрях. Однако в ряды повстанческой армии они также не шли, за исключением двух небольших групп. Во главе Туакского татарского взвода при 3-м Симферополь­ском полку стоял энергичный храбрый товарищ, Ильюша Чалиев, и много помогал в организационном отношении. Был и еще такой же храбрец-партизан, Абдуррахман Серлиев. Дерен Ай-Ярлы тоже впоследствии сформировал от­личный татарский отряд.

Среди татар было еще много активных работников, в том числе тт. Балич и Чапчакчи; последние работали самостоя­тельно: не были связаны со штабом. 

На южном склоне, у подножья горы Чатыр-даг, в одной из глубоких балок, близ родника, расположился наш полк. Наскоро были выстроены шалаши из веток. Кухня, штаб, разведка, подрывная команда и другие части полка разме­стились в установленном порядке, на строго определенных местах.