Спрашивали меня о причинах смены.

— Сменили за хорошее отношение к войскам и за то, что Май-Маевский настаивал на земельной реформе, опа­саясь крестьянских беспорядков,—старался я использовать момент.

На вокзале к Май-Маевскому подошла почетная рота, изъявившая желание сопровождать его в ставку. После долгих просьб генерал согласился.

В вагон к Май-Маевскому являлись представители от частей, выражая соболезнование и намекая на то, что Де­никин не соответствует своему назначению. Генерал вы­слушивал их, крепко пожимая руки, и говорил:

— Надо подчиняться ставке.

Я твердо сказал генералу:

— Ваше превосходительство, к вам приходят представи­тели от всех частей. Все ненавидят ставку, не уважают Деникина. Одно ваше слово, и войска перестанут подчи­няться ставке. Они говорят, что положение на фронте можете спасти только вы.

Май-Маевский, немного помолчав, ответил:

— Капитан, я ни на какую авантюру не пойду.

На ст. Мерефа к нам в вагон быстро вошел Врангель.

— Владимир Зенонович, — сказал он громко:—-ты меня прости, я в этом не принимал никакого участия. Даже отказывался, но пришлось подчиниться воле Деникина.

— Я тебя не виню, я раньше предвидел... так должно быть... — сказал с расстановкой Май- Маевский.

— Твое мнение о фронте? — спросил Врангель.

— Я считаю положение тяжелым и безвыходным. При­чин много, объяснять их не буду, — твердо ответил Май- Маевский.

— Я думаю, прежде всего подтянуть офицерство. Для примера повесить несколько человек. Нужно остановить беспорядочное отступление, — сказал Врангель.

— Представь себе артель каменщиков, строящих здание; когда они дошли до четвертого этажа, первый дал тре­щину. Здание заколебалось. Может ли строитель заста­вить каменщиков продолжать постройку пятого этажа, хотя бы для непокорных и приготовил веревки?

— Владимир Зенонович, ты сильно расстроен. Тебе не­обходимо отдохнуть. Ты едешь в ставку, а оттуда куда намереваешься отправиться? — спросил Врангель.

— Не знаю, там будет видно.

Они распрощались.

По уходе барона, я спросил Май-Маевского, где он пред­полагает жить.

— Во всяком случае, не при ставке. Уеду в Новорос­сийск или в Кисловодск. Вдали от интриг будет спокой­нее. Мне так надоела такая жизнь: выйти никуда нельзя, приходилось гулять у себя в паршивом саду или сидеть в особняке. Я завидовал вам, капитан.

— Да, действительно, ваше превосходительство. Еже­дневно, с самого утра, вас осаждали с докладами, фото­графы и редакторы газет, чтобы получить интервью. В осо­бенности, за последнее время, когда появилась заметка, что вы должны занять высший пост, вам буквально не давали покоя.

— Да, — вздохнул генерал: — эта заметка—дело рук Романовских; они боялись меня и ждали удобного случая: неудачи на фронте. Я уверен, что свое письмо Деникин писал под диктовку.

— Ваше превосходительство, я вам советую уехать в Крым, в Ялту или Севастополь. Будете далеко от ставки и в курсе событий. В Севастополе имеется радио, к тому же войска вам симпатизируют, а Севастополь — военный город.

Я стал расхваливать достоинства города.

— Хорошо, решено. Еду в Севастополь, — сказал Май- Маевский.

— Ваше превосходительство, я не желаю служить у Вран­геля. Нельзя ли мне остаться при вас? Я думаю, Деникин не будет возражать. Одним офицером в армии больше или меньше — значения не имеет.

— Хорошо, я спрошу Деникина.

Прибыв в Таганрог, Май-Маевский поехал со мной в штаб- квартиру главнокомандующего. Улица, где жил Деникин, охранялась патрулями.

Приемная Деникина была обставлена мягкой мебелью. На стенах висели картины знаменитых художников и опе­ративная карта грандиозных размеров.

Деникин поздоровался с Май-Маевским самым дружеским образом и пригласил в соседнюю комнату.

— Владимир Зенонович, мне неприятно было отзывать вас. Я долго не решался ... У меня была мысль подчи­нить вам Врангеля. Но вы поймете меня; я это сделал в интересах общего дела. Вам необходимо немного отдохнуть, а тогда снова приметесь за работу, — оправдывался Деникин,

— Антон Иванович, разрешите мне выехать в Севасто­поль, где я и буду жить. А также, если возможно, при­командируйте ко мне временно моего адъютанта и двух ординарцев.

—- Пожалуйста, пожалуйста, с полным окладом содержа­ния. А теперь пойдемте, посмотрим фронт.

Генералы углубились в карту.

— Владимир Зенонович, что вы думаете об общем поло­жении фронта?

— Положение тяжелое. Единственный, по-моему, выход — сосредоточить распыленные части на Кубань и Крым...

— Что вы, Владимир Зенонович?! Отдать без боя занятую территорию?! Нет, я с этим не согласен.

— Другого исхода нет, — настаивал Май-Маевский:— от больших армий остались небольшие группы, разбросан­ные на большой территории. Надо предположить, что про­тивнику с превосходными силами не трудно будет ликви­дировать эти группы, отрезав их от баз и связи. Вы же сами говорите, что от многих частей не имеете сведений, где они сосредоточились. Возможно, они окружены, и участь их решена. Нужно еще учесть: армия состоит из крестьян и пленных, и у нас не столько потерь, сколько дезертиров.

Генерал особенно подчеркнул последние слова.

— Нет, Владимир Зенонович, вы не правы. К Кубани мы всегда можем отойти. Я постараюсь задержать насту­пление красных и перейти в контр-наступление.

— Антон Иванович, а как положение Колчака?

— Он отступает быстрее нас. У него большой недо­статок командного состава: унтер-офицеры командовали полками. Колчак просил у меня офицеров; как хорошо, что я не послал их.

Весь обед Деникин посвятил рассказам о своей счастли­вой семейной жизни. Май-Маевский, видимо, с трудом сохранял спокойное настроение. В тот же день мы выехали в Севастополь.

Комендант Севастопольской крепости, генерал Субботин предложил Май-Маевскому особняк, но генерал пожелал остаться в своем вагоне у станции. А через некоторое время мы переехали в гостиницу «Кист».

Жизнь Май-Маевского протекала спокойно; он посещал адмирала Нюнюкова, генерала Субботина; попрежнему много пил и увлекался Диккенсом.

По вызову Анны Петровны Май-Маевский уезжал на два дня в Ялту. Жмудские эвакуировались за границу, и Анна Петровна умоляла генерала ехать с ними; Май-Маевский тяжело вздыхал, но категорически отказался. Он трогательно распрощался с Анной Петровной и вернулся в Севастополь.

Еще до приезда Май-Маевского в Севастополь брату удалось организовать подпольный комитет. В его состав входили: 1) Владимир—председатель и заведывающий воен­ной секцией, 2) А. Бунаков — помощник председателя, 3) И. Севастьянов (бывш. поручик) — руководитель разве­дывательной работой среди военных частей, 4) И. Вайс- блатт и 5) Иоффе (заведывали подпольной типографией), б) М. Кияченко—