которое сейчас стоит на ремонте рядом с Тилбури.
– На какое число вы планируете операцию по переброске “пива”?
– На десятое октября. Запасная – одиннадцатое октября. – Болонья был серьезен и четок, не зря он понравился мне в ту памятную поездку.
– А почему именно вас прислали сюда?
– Этого я не знаю. Я выполняю приказ. Центр просил, чтобы вы помогли мне сориентироваться на местности… Боюсь, что мне будет сложно самому найти тайники.
“Еще бы! – подумал я. – Мне и самому сложно, тем более что каждый раз я путаюсь в любом лесу среди тропинок и кустарников и еле-еле выхожу к шоссе”.
– Хорошо. За четыре дня до операции проведем встречу у тайников. На чем вы будете транспортировать “пиво”? – спросил я.
– Все хорошо продумано. С утра мы выедем на машине с западногерманскими номерами, хорошо проверимся, а потом сменим номера на английские… Все продумано, Алекс!
– Вы лично будете встречаться с ирландцами?
– Мне приказано лишь перевезти ящики. Больше я ничего не знаю, Алекс.
Мы шли по аллеям, и мой опытный глаз видел, что парк наполнялся людьми с кейсами и дорожными сумками, – значит, на стационаре поставили крест и пытались засечь нашу беседу с помощью передвижных улавливающих микрофонов. Слушайте, слушайте, джентльмены, много услышите!
Черт побери, кто же будет встречаться с ирландцами? Значит, задействована еще одна резидентура? Исключено. Но Центр – молодец, красивое подбросил дело, наверняка оно уже находится под личным контролем директора ЦРУ. Акции Алекса растут и растут…
– Что ж, если нет вопросов, давайте разбежимся, – предложил я.
– Мне приказано вам лично передать сувенир из Центра. – Он достал из кармана матрешку и протянул мне.
– На черта она мне нужна? – расхохотался я.
– В ней личные указания для вас. Я об этом ничего не знаю.
Мы вышли из парка на улицу и чуть не врезались в возлюбленного Жаклин, дремлющего на скамье после утомительного контрнаблюдения. Выглядел он еще моложе в свои сто и тоже был в тирольской шляпе. Ах, Сема, Сема! Где твои нежинские огурчики, розоватое сало и штоф первача?
– Итак, до встречи! – И я пошел в сторону автобусов, сжимая матрешку в кармане.
“Что они сообщают?” – зудело в голове. Я не выдержал, спустился в клозет около парка и заперся в кабине, даже не изучив, как обычно, все будоражащие непристойности, начертанные на туалетных стенах.
“Лондон, Тому.
Руководством принято решение провести вербовочную беседу с “Контом” и предложить ему сотрудничество в обмен [66] на заботу о семье и прощение его предательства. В целях безопасности мы планируем провести беседу на торговом судне 10 октября (запасная – 11 октября). Судно в это время перейдет от Тилбури в доки Литтлхемптона, находящегося рядом с Брайтоном. Вам предписывается следующее: 10 или
Я обомлел от этой цедули и застыл на стульчаке – ну и дела! А я-то полагал, что фантазия Центра давным- давно сдана в Музей Монастырской Славы, забавное заведеньице, где среди приличных людей висели портреты многих выдающихся прощелыг, сделавших карьеру на чужих костях, лизоблюдов и подхалимов. Молодцы, ребята, настоящие орлы, главное, что даты операции с “пивом” и поездки “Конта” в Брайтон совпадали по времени, ergo: первая операция не только поднимала шансы Алекса, но и отвлекала американцев от “Конта” – не иначе как все свои силы сконцентрируют они на ирландских террористах. Итак, это “красная селедка”! [67] И все же как мог Центр, вечно опасающийся международных скандалов, пойти на такой рискованный шаг, как переброска оружия террористам? Но черт с ними, надо думать, как уговорить Юджина. Захочет ли он поехать в Брайтон? Сам Рэй считает его психом, от которого можно ожидать чего угодно. А если он под опекой мышек-норушек? Вряд ли. Мышки – дело накладное, подержали первые дни, и хватит, за мною уже давно не увязывалось никаких “хвостов”, если не считать истории в Тауэре. Не пугай сам себя, Алекс, не преувеличивай силы контрразведки, вспомни, что Джордж Блейк, получивший сорок два года за шпионаж в пользу Мекленбурга, запросто убежал из лондонской тюрьмы и почти месяц жил в миле от нее, в маленькой квартире, а потом преспокойно выехал из Альбиона, спрятавшись в фургончике своих друзей. Контрразведке и в голову это не приходило: она считала, что он давно празднует свое вызволение в восточном ресторанчике рядом с памятником виконту де Бражелону, не переоценивай противника, Алекс! Что же это за вербовочная беседа на судне? А если… (вспомни: “Если он наклонится над пропастью, его можно и подтолкнуть”). Пойдет ли он на судно? Ха-ха. Я никогда бы на его месте не пошел! О беседе ли идет речь? Вспомни историю. Разве не на судне вывозили из Парижа белого генерала Миллера? “Конт” – такая же сволочь. Мало ли что он тебе нравится, Алекс! Обыкновенный предатель. Представь себе, что все наши люди, последовав его заразительному примеру, начнут бежать за границу по подложным паспортам. Что будет? Конечно, Самый-Самый и компания превратили Мекленбург в дерьмо, но это твоя родина, Алекс, и ты ей должен служить верой и правдой. Даже если ты подписал кровью договор с чертом, ты обязан его выполнять, а это твоя родина, Алекс, исполняй свой долг! Да, мы не ангелы. А что, американцы – ангелы? ЦРУ такое же дерьмо, как и Монастырь, даже вонливей. Центр, конечно, сука, все-таки приплели меня к “Конту”, несмотря на все просьбы… Почему ты вдруг решил, что его уберут? Или вывезут? Мнителен ты, Алекс, нужно меньше пить и заняться, наконец, спортом. Ведь все звучит очень резонно: мы вас прощаем, дорогой Юджин, и будем беречь вашу семью, а вы за это поработайте немного на нас. Скорее всего, беседу будет проводить Болонья, он вполне для этого подходит. Но каков трюкач! Делает вид, что ему ничего не известно о “Конте”, изображает из себя передаточный пункт в тирольской шляпе! Но молодец! Конспиратор! Надо вытащить его из провинции, такой сто очков даст посольским мальчикам – колобкам, угоревшим от перегара!
Я задумчиво вышел из сортира в район краснокирпичных коттеджей и не успел дойти до своей “газели”, как рядом со мной поравнялась машина, из которой выглянула красная, как окружавшие нас особняки, морда Рэя Хилсмена. Видимо, у него поднялось кровяное давление из-за происков ирландцев, – американцы избалованы легким оперативным режимом, не привыкли к стрессам, это вам не бронепоезд Алекс, забывший, что такое жизнь без мышек- норушек и угрозы ареста, жизнь без часовых метаний на маршрутах проверки и ковыряний в тайниках- могилах.
Через минуту мы уже сидели в пабе.
– А как ирландцы заберут оружие? Это ведь не так просто…
– Он ничего об этом не знает. Это рядовой работник, спица в колеснице. Ему поручено лишь заложить оружие в тайник. Ирландцы заберут его в тот же день, десятого или одиннадцатого октября.
– А какое время? – Таким взволнованным Рэя я никогда не видел.
– Не знаю. Но у меня будет еще одна встреча с этим парнем. Кстати, Рэй, наружка вела себя навязчиво, так мы можем спугнуть птичек! – вставил я ему перо.
– Извините, я просто забыл вас предупредить, что на всякий случай возьмем место встречи под контроль. Вся беда в том, что мы опираемся на свои силы и не обращаемся за помощью к англичанам…
– Неужели и стационар обслуживался вашей резидентурой?
– К сожалению, это так. Видите, как мы заботимся о вашей безопасности? И правильно делаем. Запомните, Алекс, эта ирландская история рассматривается нами как особо важная…
– Я вас понимаю, Рэй. К сожалению, Центр, как вы видите, раскрыл передо мною немного. Но это в нашем стиле.
И тут же в пабе я набросал телеграмму для передачи в Центр по “Фасаду” ребятами Хилсмена: “Центр, Курту. Встреча с вашим представителем прошла благополучно. Тайники пригодны к использованию. Перегрузку «пива» планируем на 10 октября (запаска
Рэй внимательно прочитал документ.
– Отправим сегодня же. Мои ребята научились классно работать на вашей рации. А ваша пара работала грубо. Оба постоянно оглядывались, заходили в тупики, пытаясь затянуть туда наружное наблюдение… короче, сразу видно, что они шпионы.
– Знаете, Рэй, моя пара не имеет квалификации, они, по сути дела, лишь технари, которым нужно переправить ящики с оружием. К тому же я с вами совершенно не согласен: в таких острых операциях глупо думать о том, за кого тебя примет наружка, главное – отрезать любой “хвост”. Это грубо, но в данном случае оправданно.
– А ваши ребята нас видели? – поинтересовался Рэй.
– Конечно нет! Они же пришли без “хвоста”. Извините, Рэй, я сегодня устал, и меня ожидает дома Кэти. Завтра созвонимся, ладно?
Он помахал мне на прощание рукой, и я мирно отправился к своей “газели”. Через час я уже пришвартовался к своей пристани.
– Хватит! Надоело! – решительно заявил я Кэти, удивленно моргающей глазами. – Надоели мне вся эта тягомотина и твои выкрутасы! Десятого октября будем праздновать нашу помолвку в Брайтоне, пригласим папу с сестрой, еще кого-нибудь… Решено!
– Но Алекс… – Она нежно замерла на моей косматой груди: подумать только, сколько счастья свалилось сразу на голову несчастной парикмахерши с Бонд-стрит!
– Давай заранее съездим в Брайтон, закажем
