абордажниками на палубе галеона. Леонид первым делом глянул на рангоут и убедился, что обрасопленные на левый галс реи не достают до надстройки «Тезея», чего он вначале опасался, хотя и самую малость. Пожалуй, не стоит больше так рисковать…

— Все прошло отлично, Леонид Петрович, скоро начнем перегрузку добычи!

Радостный возглас Березина оторвал Леонида от размышлений.

— Как все прошло, Владимир Евгеньевич? У нас потери есть?

— Пятеро «трехсотых». «Двухсотых», к счастью, нет. Сейчас их переправим на борт и займемся погрузкой, там уже все готово.

— А что же именно случилось?

— Подробностей пока не знаю. Известно только, что испанцы обнаружили лодки и успели поднять тревогу. Пальнули из пушек, но слава богу, никого не зацепили. Когда абордажники вернутся, узнаем все подробности.

— Владимир Евгеньевич, так как мы подошли сейчас, все время делать не получится.

— А что такое?

— Обратите внимание — реи за малым не упираются в нашу надстройку. И еще хорошо, что отсутствует качка, и реи обрасоплены, то есть стоят под углом к поперечной оси корабля. В следующий раз придется, как минимум, обязательно валить фок-мачту. Иначе, рискуем себе все антенны на крыше рубки снести. Будем ставить корабль так, чтобы грот-мачта была позади надстройки. Тогда он разве что по трубе реями зацепит.

— Хм-м… Действительно, я об этом как-то не подумал… Ладно, учтем. Вам что-нибудь из оборудования галеона нужно? Наши абордажники прихватят.

— Все карты и бумаги, какие найдут. Магнитный компас и навигационные инструменты. Хочу ознакомиться с этими раритетами. Ну… И интересно было бы, в качестве трофеев, пару кремневых пистолетов и настоящую испанскую шпагу. Если можно, конечно.

— Хорошо, будут Вам и пистолеты и шпага. Там такого добра навалом. И все бумаги с навигационными инструментами заберем, какие будут…

Березин и Карпов ушли на палубу заниматься перегрузкой ценностей, а Леонид остался на мостике. Эйфория боя уже схлынула, и вместо этого в голову полезли совсем другие мысли…

Докатился ты, Леонид Петрович… Всегда пиратов ненавидел, а теперь сам пиратом стал… Хоть и на три века назад, но это сути не меняет. А дальше будет то же самое. И самое паршивое в этой ситуации, что соскочить нельзя даже теоретически. Выскажет претензии Березину, и что? В лучшем случае ответят в духе «заткнись и работай дальше, если проблем не хочешь». А это — автоматическое попадание в неугодные свидетели. И что будет по возвращению, можно особо не гадать. Если оно еще будет, это возвращение… Что-то Березин с Шуриком наводят тень на плетень. Неужели, с «хроно — транклюкатором» не все ладно, и вернуться они не могут? Во всяком случае, пока? Тогда тем более нечего кочевряжиться, надо устраиваться в этом мире. А это можно сделать, только обеспечив себе финансовую независимость. А обеспечить себе ее экипаж «Тезея» может одним единственным способом. Тем более, способ этот сейчас даже не считается чем-то из ряда вон выходящим, многие так делают…

Выйдя на правое крыло мостика, Леонид стал внимательно рассматривать трофей. Действительно, это трехмачтовый галеон. Длина почти в два раза меньше, но вот высота мачт значительно превосходит высоту надстройки судна из двадцать первого века. Судя по количеству орудийных портов, пушек не меньше полусотни, а скорее всего — больше. На паруснике освещения, естественно, нет, но палубного освещения «Тезея» вполне хватает, чтобы рассмотреть старый корабль во всех подробностях. Прожектора на надстройке хорошо его освещают. Средняя часть палубы галеона почти вровень с палубой траулера (хотя, какого теперь траулера!), а вот корма гораздо выше. Повсюду видны разрушения, пули крупнокалиберных пулеметов наломали щепок. Сверху в темноте не очень хорошо видно, но похоже, вся палуба залита кровью. Трупы не стали выбрасывать за борт, а только немного оттащили в сторону, чтобы не мешали швартовке и выгрузке. Господи, сколько же народу здесь положили… И сколько положили внизу — на батарейной палубе и в кормовой надстройке…

А на палубах обоих судов, тем временем, кипела работа. Старпом с боцманом и матросами занялись перегрузкой. Пятерых раненых сразу же переправили на борт «Тезея», а после этого занялись «зипунами». Кран опустил на палубу галеона поддон с сеткой, и абордажники начали перетаскивать на него какие-то сундуки. Сундуки, похоже, очень тяжелые. Когда первая партия была погружена, поддон взмыл вверх и вскоре исчез в горловине трюма «Тезея», откуда спустя несколько минут вынырнул уже пустым. За это время на палубе галеона появилась следующая партия груза. Транспортный конвейер работал бесперебойно, слышались громкие разговоры и смех. Леонид посмотрел сверху на погрузку и убедившись, что все идет, как надо, снова ушел в рубку. Как ни хотелось ему посмотреть собственными глазами на сокровища знаменитого «Золотого флота», но пока галеон под бортом, лучше с мостика не уходить, мало ли что. Вахтенный третий помощник колдовал над картой, матрос стоял на всякий случай на руле, не смотря на включенный авторулевой, а пулеметчики на крыльях мостика выполняли функцию наблюдателей. Леонид подошел к радару и осмотрел окружающее пространство. Неподалеку, в шести милях, дрейфовали два испанских корабля, лишенные мачт. А остальные сейчас удирают, как могут. Несомненно, испанцы видят странный яркий свет в ночи и не могут понять, что это такое. Оно и не удивительно, «Тезей» сейчас расцвечен, как новогодняя елка. Это значит, что возникнет новая легенда о чудесах в море. Впрочем, одной больше, одной меньше, какая разница…

Спустя полчаса на мостик снова поднялся Березин и по его виду Леонид понял, что все прошло не совсем так, как хотелось бы.

— Ну и как там улов, Владимир Евгеньевич?

— Улов нормальный. По предварительным самым скромным оценкам — не менее двадцати тонн золота в слитках, монетах и ювелирных изделиях. Плюс драгоценные камни. Серебра пока не нашли — это галеон, который грузился в Пуэрто-Бельо, неподалеку от Картахены. Если и будет, то в монетах. Остальной груз нас не интересует. Леонид Петрович, теперь придется полагаться только на Ваше искусство ведения морского боя.

— А что случилось?

— Поговорил с абордажниками. Их обнаружили довольно рано. Сразу же, как они начали снимать вахтенных из «винторезов». Ночь лунная и лодки на воде хорошо видны, но суть не в этом. На палубах ночью полно народу, и там сразу подняли шум, убрать всех по тихому просто нереально. Поэтому, придется действовать открыто, и рисковать либо утопить галеон, либо нанести ущерб его грузу. Если мы при каждом абордаже будем терять хотя бы по пять раненых, то скоро и абордажников не останется.

— Так как будем действовать?

— Подходим, сбиваем мачты, а после этого молотим из «бе-эм-пэшек» бронебойными снарядами по батарейной палубе, а из пулеметов — по верхней палубе. И только после этого — абордаж, когда там вряд ли останется кто живой. Мы не можем позволить себе такую роскошь — терять на каждом корабле по пять человек даже ранеными.

— Не хотите стрелять фугасными по батарейной палубе, чтобы пожар не устроить?

— Именно. И пожар не устроить, и обшивку ему не разворотить до самой ватерлинии, а то еще утонет. А бронебойные будут прошивать корпус насквозь и не нанесут больших разрушений обшивке.

— А если подойти, сшибить фок-мачту, а после этого предложить испанцам сдаться? Пообещать, что сохраним им жизнь и свободу, если добровольно расстанутся с золотом?

— Попробуем, может и согласятся.

— А сейчас какие дальнейшие планы?

— Заканчиваем погрузку, отходим и топим галеон. После этого идем к тем двум, которым мачты посбивали. Попробуем решить вопрос по хорошему. Если окажут сопротивление, церемониться не будем. А потом будем догонять остальных. Время до урагана пока еще есть.

— А ценных пленных в качестве языков захватить удалось?

— Увы. И капитан и офицеры оказали яростное сопротивление и погибли. Наши не ожидали такого. Когда спохватились, спрашивать было уже некого. Перебили всех.

— Когда разделаемся с этими двумя, нам желательно атаковать сначала флагманский корабль. На нем больше всего ценностей. Обычно было так.