Маринка взяла его маленькую, теплую ладошку и улыбнулась. Надо же, сын Артемия!

– Мари… Мария, – осипшим голосом проговорила она. – А у тебя красивое имя.

– Так Артемий захотел, – недовольно поморщилась Оксана. – А я тогда еще его во всем слушалась. В рот ему смотрела.

– А теперь?

– Теперь я слушаюсь только себя, – невесело усмехнулась Оксана. – От вашего братца не приходится ждать ни помощи, ни защиты, а в рот я ему насмотрелась, довольно.

Марина опустила голову. Ей было стыдно за своего мужа. И все же… все же она до конца не верила, что Тема может быть каким-то… неправильным и вести себя не по-мужски.

– А где вы с ним познакомились? Он и не рассказывал про вас, – произнесла Надя. – Вы… вы его случайная встреча?

– Не знаю, – задумчиво промолвила Оксана. – Мне кажется, встречи вообще случайными не бывают, у нас с Артемием точно.

И она начала рассказывать… Будто бы и не Наде с Мариной, а вспоминая что-то свое, наболевшее…

После окончания института третий месяц работала в обычной поликлинике. Где каждый день уйма народа, на прием к узкому специалисту записываются за недели вперед, в коридорах нескончаемые очереди и где человек окончательно теряет всякую надежду на выздоровление. Больные были измучены, врачи – уставшие, и тут пришла молодая, горящая идеями Оксана. Ей хотелось помочь каждому, мечталось, что к любому пациенту у нее найдется свой подход, она станет не лечить, а излечивать, и вообще – здоровье всей нации теперь сосредоточилось в ее руках. Так ей казалось. Коллеги смотрели на нее с легкой иронической усмешкой: «Ну-ну, дай бог, чтоб запала хватило до первого отпуска». Больные же сразу выплеснули на Оксану все свои проблемы, не только болезни, но и размолвки с детьми, жалобы на маленькую пенсию и зверства ЖКХ. Она терпеливо выслушивала, прописывала лекарства, процедуры, стараясь лечить и тело, и душу. Насколько это было в ее силах.

Именно в это время к ней пришел симпатичный, серьезный мужчина самого интересного возраста. Оксана уже хотела приступить к осмотру больного, но мужчина, как оказалось, пришел вовсе не лечиться. У него даже не было карточки.

– Меня зовут Артемий Игоревич Беляев, – представился он. – Мне очень нужна ваша помощь.

– Рассказывайте, чем я могу помочь?

– Боюсь, что мой рассказ займет много времени, а у вас в приемной большая очередь, – замялся Артемий Игоревич. – Вы когда заканчиваете работу? Я мог бы вас подвезти до дома, и заодно мы бы обсудили мою проблему.

Оксана согласилась. После работы она сидела у него в машине, и он рассказывал, какая непростая ситуация сложилась в доме. Сам он по работе вынужден находиться в постоянных разъездах, а мать, у которой, кстати, больное сердце, часто остается одна. Артемия очень беспокоило ее здоровье. И каждый раз он уезжал с твердым намерением уволиться ко всем чертям. Но такую работу, как у него, было не так-то легко найти. На соседей надежда слабая, а больше родных никого нет. Ему бы хотелось устроить маму… нет-нет, не в дом престарелых, а в какой-нибудь пансионат, где следят за стариками и те живут там весело и радостно. Оксана не знала таких пансионатов. Но мужчина очень просил, его забота о матери трогала и… И она согласилась поискать, узнать, а потом, может, и помочь.

Оксана действительно старалась быть полезной. Она говорила со всеми знакомыми, с коллегами, даже бывших сокурсников обзвонила. Нашелся неплохой пансионат, но он не подходил Артемию – там стариков принимали на некоторое время, а потом возвращали домой. Артемию же надо было определить мать на долгий срок, вероятно, на всю оставшуюся жизнь матери, ведь никто не знает, сколько ему предстоит мотаться по городам и весям. Но лишь появится первая возможность, и он непременно заберет матушку к себе, само собой разумеется.

И снова начались поиски. Теперь нашелся интернат для престарелых. И вот это было то, что надо. Однако возникла проблема – надо было уговорить скромную старушку Веру Даниловну согласиться туда переехать. И снова помогала Оксана. Она объяснила женщине, что при такой болезни нельзя оставаться одной, надо подумать и о сыне – он так беспокоится… Ой, что она только не говорила. Вера Даниловна согласилась. Но только однажды, когда Оксана помогала собирать ей вещи, горько проговорила:

– Это не Темушка меня туда поселяет. Это жена, змеюка.

Оксана насторожилась. Она уже успела привыкнуть к Артемию, все это время они встречались почти ежедневно… Да что там, она влюбилась в него по уши. Но ни о какой жене не слышала. Она даже не знала, что Артемий женат.

– Да, моя хорошая, – вздохнула Вера Даниловна. – Он у меня долго не женился. До тридцати двух годков мы с ним вместе жили. Я даже боялась, что он так и останется бобылем. Но… женился. Да быстро так – пришел домой и рассказал, что расписался и с квартиры съезжает. Я даже на свадьбе не была – его жена не захотела. А она у него из богатых, к чему ей бедные родственники.

Как оказалось, после женитьбы Артемий очень изменился. Жена буквально согнула его в бараний рог. С матерью встречаться не позволяла, детей рожать не собиралась, а бедного Темушку заставляла только горбатиться. И вот этот интернат… это, конечно, ее проделки.

Оксана была ошеломлена. Но как женщина влюбленная не спросила: а отчего же бедный Темушка не бросит такую мерзавку? Вернулся бы к матери и зажил бы как прежде, девушек хороших вон сколько! Нет, она сразу же прониклась к нему жалостью, и… ее любовь вспыхнула с новой силой.

Веру Даниловну отправили в интернат, а Артемий стал встречаться с Оксаной в квартире матери. Целый год Оксана летала на крыльях. Она любила, была любима и верила, что вот-вот ее Темушка уйдет от своей грымзы и у них будет прекрасная семья! Оксана родит двоих, а может, и троих деток, а помогать им будет Вера Даниловна. Конечно же, они заберут ее из этого приюта.

Когда она узнала, что беременна, радости ее не было предела. Ну вот, теперь-то любимый не станет тянуть с разводом. И если его жена не хотела ему родить наследника, то Оксана готова подарить ему счастье.

Реакция Артемия была ужасной. Он устроил такой скандал, от которого у Оксаны заболела голова и даже заныло где-то в груди. Артемий кричал, что ребенок сейчас ни к чему, жену он бросить не может, потому что останется без штанов и Оксана первая его бросит. Он кричал… В общем, Оксана поняла: ребенок, кроме нее, никому не нужен и самое время от него избавиться.

Она не избавилась. Просто решила, что родит для себя. Да и Вера Даниловна ее поддерживала. Оксана теперь одна проживала в ее квартире, на выходные забирала пожилую женщину к себе, и вместе они мечтали, каким вырастет их мальчик. Или девочка.

Артемий вернулся. Он пришел забирать Оксану из роддома. Притащил охапку роз, сказал, что был неправ, а главное, умилялся их сыну. А что для матери более желанное, чем отец, который не сводит глаз со своего ребенка? Он даже сам выбрал имя мальчика.

– Это будет Иннокентий! Гордое, серьезное имя, – заявил он и вдруг признался: – Я хотел, чтобы меня так звали.

Однако даже рождение сына не заставило его уйти из прежней семьи. Но Оксана теперь и не настаивала. Ей иногда помогала Вера Даниловна, но она все равно справлялась с трудом и, честно говоря, заботиться еще и об Артемии у Оксаны не хватало сил. Ей бы отоспаться. Папаша же бывал наездами, сначала по два-три раза на неделе, а потом все реже и реже. Очень скоро он и вовсе остыл к наследнику, хотя мальчонка сильно привязался к отцу. Оксана сначала звонила, просила приехать, потом стала звонить реже. Зачем, если все равно не приедет? Вскоре она решила: не надо им никакого отца, но алименты пусть платит. В конце концов, должны же у взрослого мужика быть какие-то обязательства! Мать он сбагрил в интернат, сына бросил! И Оксана подала на алименты. Артемий был неприятно удивлен и даже на суде заявил, что теперь он работать будет… по своему состоянию здоровья. А поскольку у него здоровьице весьма слабое, то… В общем, рассчитывать Оксане особенно не на что. Она и не рассчитывала.

Так бы все и продолжалось, если бы не… Вера Дмитриевна написала завещание. Стала чувствовать себя неважно, вот и написала. Да не на сына, как тот рассчитывал, а на внука – на Иннокентия Артемиевича Беляева. И сочла нужным тому сообщить. Вот это было ударом. Теперь Артемий буквально