Но не святотатство ли — воспользоваться Материнской Купелью для спасения этих существ? Это надо обсудить с Великой Матерью!'

Керкар полностью открыл свой мозг для общения в псионическом пространстве и вызвал образ Великой Матери — её великолепное, красивое, огромное тело, размером с три флайера, медленно сокращалось, выпуская из себя оплодотворённые яйца, со смачным звуком плюхающиеся в озерцо, опалесцирующее, как драгоценный камень. Так он запомнил Великую Мать, когда последний раз посещал её пещеру. Мать тут же откликнулась, наполнив его сознание любовью и радостью — общение с Матерью Роя всегда оставляло радостные воспоминания — да и как может быть иначе — ведь это же Великая Мать, его Мать, и мать всего его Роя!

— Приветствую тебя, мой сын. Да, я видела, что произошло — эти мерзкие зелёные твари посмели напасть на самца, оплодотворяющего самку! И на самку, оплодотворяемую самцом! Нет в мире большего преступления! Я в который раз убеждаюсь, что ты был прав и нам стоило принять в свои ряды этих двуногих, отличающихся от зелёных всем, чем только можно. Надеюсь, что они выживут.

— Вот о том я и хотел поговорить — осторожно начал керкар — мы сможем добыть противоядие только через месяц, когда его привезут контрабандисты. За это время двуногие умрут от голода и жажды. Что нам делать? Можно было бы вливать им в рот жидкость, но это опасно — могут захлебнуться.

— Что ты предлагаешь? Хочешь использовать Купель, я правильно тебя поняла?

— Да. Только вот не является ли это святотатством? И вообще — по нашим родовым законам, тот, кто вышел из нашей Купели становится членом Роя. Готовы ли мы принять этих двух двуногих членами Роя? Не слишком ли мы далеко зашли в желании отомстить зелёным?

— И это говоришь мне ты, умнейший представитель нашего Роя? Мой советник? Тебе самому не смешно? Всё, что идёт во благо Роя, всё, что нужно для его выживания — есть закон. Если для этого было бы нужно, чтобы этот двуногий самец меня оплодотворил — я бы и на это пошла не раздумывая ни на секунду!

Керкар и Великая Мать засмеялись, фыркая, как лошади, потом, успокоившись, Мать сказала:

— Тащите их в купель и погружайте. Они будут лежать там столько, сколько нужно. А ты связывайся с торговцами — пусть везут противоядие. Чувствую, это встанет нам в большие деньги. Но не жалей — мне кажется, эти двое перевернут всю нашу жизнь. Я вижу поверженные города зелёных и нас, гордо попирающих обломки их цивилизации — ментальный голос Матери был таким же сухим и бесцветным, как и раньше, но керкар понял, что на неё снизошло прорицание, как это бывало и раньше.

Матери умели видеть будущее — кто лучше, кто хуже, но каждая из них умела планировать будущее своего Роя, основываясь на своих умениях и способностях.

Голос Матери стих — она отключилась, послав напоследок заряд счастья, радости и довольства своему сыну-мозгу, отчего он замер, как будто накрытый волной наркотического наслаждения. Очнулся он через минуту, всё ещё под впечатлением от близкого общения с Матерью, и тут же бросился исполнять её распоряжения.

Пробегая по коридорам, он хватал проходящих по своим делам рабочих Роя и именем Матери требовал идти за собой. Скоро пещера Славы и Леры наполнилась стрекочущими и щёлкающими насекомыми, тела людей подняли, как хрупкие драгоценные предметы и со скоростью пятидесяти километров в час (очень медленно!) понесли по направлению к Купели.

Перед открытыми глазами Славы мелькал потолок, стены, его тело ощущало осторожные прикосновения лап и упругих тел разумных насекомых, несущих его вперёд с огромной скоростью. Он терялся в догадках — куда его несут? Неужто — это конец? Может они решили его и Леру сожрать, или же насажать в его тело личинок, чтобы те поедали изнутри — зачем пропадать мясу? От таких догадок его просто трясло — кому охота стать инкубатором для червяков? Проклятый робот-охотник, проклятые, никак не успокаивающиеся зелёные — ну а что он думал, они так просто сдадутся? При их-то мстительности и жадности!

Скоро тряска закончилась и Слава, пересохшими и открытыми слезящимися глазами увидел пещеру, залитую слабым, мягким светом. Эта полость в камне была метров пятидесяти в диаметре, практически круглая, а в центре слегка светился водоём, наполненный опалесцирующей жидкостью голубоватого цвета.

Землян поднесли к водоёму четверо керкаров, несущих их на руках, вошли в озеро и медленно положили на поверхность. Потом керкары упёрлись руками в плавающих поверху двуногих и нажав, погрузили в жидкость с головой.

Слава в панике пытался крикнуть, что-то сказать, но жидкость мгновенно покрыла его и он, как был, с открытыми глазами, погрузился в глубь этого озера, не менее чем на метр, и застыл там, как в прозрачном киселе. Землянин непроизвольно затаил дыхание, хотя и понимал, что надолго его не хватит — всё равно придётся вдохнуть! Понимая, что пришла смерть, Слава вспомнил о Лере и сердце его защемило — жаль её. Впрочем — жаль всех, кто безвременно погиб от рук злых людей. Почему такая несправедливость? Одни, такие подлые и мерзкие людишки, живут и радуются, пользуясь благами цивилизации. А хорошие люди гибнут, не совершив и сотой части того хорошего, что они бы могли совершить в жизни. Увы, этот вопрос так и останется неразрешённым.

Пять минут…десять…пятнадцать…Слава и сам не знал, что может задерживать дыхание на такой срок! Видимо его тело обладало многими, пока что скрытыми от его хозяина возможностями, он не знал и десятой доли того, что следовало бы знать.

Наконец, в его глазах стало темнеть от недостатка воздуха, и организм в панике задёргался, размыкая замок, наложенный мозгом. Хотелось вдохнуть так страшно, что Слава не выдержал — дыхательное горло разомкнулось и в лёгкие, обдав их болью, хлынул поток густой жидкости. Слава потерял сознание.

Очнувшись, он вдруг обнаружил, что жив, и вполне так здоров — если не считать своего не проходящего паралича. Он медленно, примерно раз в минуту, дышал, и как оказалось — вполне нормально. Через легкие проходили струи наполненной кислородом жидкости водоёма, отдавая телу запасы живительного газа, так что никакого неудобства человек не ощущал. Он не хотел есть и пить — тело впитывало порами влагу и еду, совершенно безотходно и очень питательно. Единственное, чего ему не хватало — знания о том, что случилось с Лерой. Он снова попытался повернуть голову — не тут-то было! И тогда он закричал (хотел закричать) — Лера! Лера!

И вдруг — услышал:

— Я тут, мой милый, тут! Ты тоже в озере? Ты живой! Ох, как хорошо…я уже пообщалась с Великой Матерью — эта штука называется Купель, тут дорастают их личинки. То, чем мы дышим — жидкость, которую она выделяет для своих личинок. Они ей дышат, питаются и её пьют. Для нас великая честь, что мы были уложены в эту Купель! Теперь мы члены их Роя. Со всеми вытекающими последствиями. Они теперь наши братья. Ну и сёстры, соответственно.

— Как ты можешь со мной говорить? — ошеломлённо спросил Слава — ты же не псионик!

— Не знаю. Видимо — это жидкость такая. Мы общаемся через неё. Вообще-то здорово получается — мысленное общение классная вещь! А Великая Мать очень умная, интересная женщина — с ней интересно общаться, она так много знает и такая хорошая!

— Спасибо, дочь моя — в разговор вмешался Голос — теперь вы мои дети. Я надеюсь, что у вас получится избавиться от своего недуга. Мой сын — вы его называете Учителем — связался с торговцами, через месяц должны прибыть корабли и привезти противоядие. Это время вам придётся побыть в купели. Но ничего — ваша кожа будет шелковистой, мягкой, за это время вы узнаете многое из жизни своего Роя, а кроме того — ваше обучение будет продолжено — то, что вы плаваете в толще ихора никак не помешает обучению. А вы расскажете мне о своей жизни, о жизни на вашей планете. Информация никогда не бывает лишней. Мы, Матери, сохраняем знания для будущих поколений, для будущих Роев. Вы тоже впитаете часть знаний — вместе с ихором. Ваш учитель скоро придёт — займётесь обучением.

— А как мы можем разговаривать между собой — спросил Слава — почему Лера меня слышит, и я её?

— Это ихор. Он проник в глубины ваших тел, и теперь, даже тогда, когда вы выйдете из Купели, сможете слышать друг друга, когда захотите. И меня. И многих из моих детей. Повторяю — вы, теперь, часть Роя! Цените эту честь, дети мои, и не делайте так, чтобы мне было за вас стыдно. Я вас всех люблю!