незваного гостя, поискал глазами супругу свою Антонину Васильевну и посмотрел на нее с большой укоризной, как бы говоря: «Зачем же, действительно, ты, Тоня, неизвестно кого на мой диван кладешь?»

— Как же было не положить, Христофоша, — по-домашнему сказала Антонина Васильевна, без слов понимавшая своего супруга, — когда вот эти (тут она указала пальцем на Козлова с Нетерпьпце-вым) примчались, запыхавшись, и говорят, мол, очень большого гостя вам привели, вы уж его обиходьте, а мы пошли мэру докладывать. Ну я и расстаралась.

— А сама-то, сама, — спросил Христофор Иванович, — узнала ты его?

— Как не узнать? Лицо знакомое. Бывало, как ни включишь телевизор, он уже там. Но только это не Горбачев, а другой кто-то, из нынешних…

— Постойте, постойте, — отлепился от двери начальник отдела по учету безработных Волобу-ев. — Так это же этот, как его… Запамятовал фамилию… Он еще через одного от президента сидел, когда последний раз телевизор показывал…

— Точно, из правительства! — подхватил начальник отдела взаимозачетов Дулин. — А я и смотрю: что-то знакомое. Ну точно! Это министр какой-то. Как же его? Вот прямо вылетело из головы!

— Да нет, какой там министр! Министры близко от президента не сидят, бери выше! Как бы не вице-премьер какой, черт их упомнит!

— Правильно! — поддержал Волобуев. — Теперь и я вижу, что это вице-премьер! Но только, по-мо- ему, бывший, а потом его назначили этим, как его… У нас тогда еще свет давали на полсуток… У него фамилия такая… на букву «Б» начинается. Ба… Бу… Бе… А может, и на «В». Сейчас не вспомню…

Христофор Иванович совсем растерялся и не знал, кого ему слушать. С одной стороны, он уже убедился, что на его диване спит не Горбачев, и от сердца у него сразу отлегло. Хотя, если разобраться, с чего это он вообще так разволновался, услышав фамилию бывшего президента? Кто он такой теперь? Что за дело до него Христофору Ивановичу? А вот поди ж ты, испугался. Спроси: чего, он и сам не знает, так, по старой привычке. С другой стороны, лежавший на диване человек, действительно, кого-то здорово напоминал, вот и подчиненные его об этом же шепчутся, и супруга подсказывает. И надо бы Христофору Ивановичу тут проявить свое знание, повернуться и сказать чиновникам: «Да как же вы не узнаете, это же…» Но в том-то и дело, что припомнить фамилию он не мог никак. Что значит по полгода не смотреть телевизор!

Тут совершенно неожиданное мнение высказал прокурор Мытищев:

— Друзья мои, ни из какого он не из правительства, а из этих, как их… из олигаторов! И у меня есть сильное подозрение, что в розыске он, от генеральной прокуратуры скрывается! Зря его из камеры выпустили, пусть бы посидел до выяснения личности.

Последняя версия никому, кроме начальника милиции Надыкты, не понравилась.

— А я вот что вам скажу, — очень задумчиво произнес начальник департамента по борьбе с хаосом Бесфамильны^. — Это тот самый человек и есть, о котором мне вчера женщина заявление сделала, а я вам (тут он ткнул пальцем в Нетерпыщева) днем докладывал. Он и есть, больше некому. Его «эти» выбросили в Тихом лесу вчера на рассвете.

— Совпадает с показаниями задержанного, — вставил Надыкта.

— Ну вот видите! И главное, он ведь ей так и сказал: я, мол, сам из Москвы, да еще намекнул, что человек он там не последний.

Чиновники многозначительно переглянулись.

— Все-таки интересно, зачем он к нам? Может, с проверкой какой? — шепотом спросила Антонина Васильевна.

— Это вряд ли. Давно никто ничего не проверяет, да и проверять нечего. А вот не связано ли это как-нибудь с выборами? — так же шепотом ответил ей Дулин.

— Да бросьте вы! Кому наши выборы сто лет нужны! Тут как бы не катастрофа какая случилась! — высказал догадку Бесфамильный. — Я вот припоминаю, читал, когда еще газеты приходили, что замышляли кого-то прямо из Кремля в космос отправить, так, может, это он и есть — не долетел, у нас приземлился?

— А что? Очень может быть, — поспешил поддержать эту версию Козлов, желавший, чтобы все поскорее забыли про конфуз с Горбачевым. — Может, его ищут, считают погибшим, а он у нас на Христофора Ивановича диване спит! Эх, жаль, связи нет, сейчас бы прогремели на всю державу!

— Чтобы из Кремля в космос? Ни в жизнь не поверю! — ухмыльнулся Нетерпыщев. — Не для того они там сидят, чтобы собственной жизнью рисковать. Может, прокурор и прав, олигатор он, миллиардер. У них, у миллиардеров, знаете, какие причуды? Они, бывает, на воздушных шарах вокруг земли катаются — просто так, ради собственного удовольствия. У олигаторов денег — ого-го! И вот что я, братцы, вам скажу: раз уж он к нам залетел каким-то чертом, хорошо бы нам с него кое-что получить. За вторжение в воздушное пространство города Тихо-Пропащенска.

— Правильно! — обрадовались чиновники. — Без выкупа не выпускать!

— Да, если такого потрясти, то и на выборы хватит, и водопровод починить.

— Нет, пусть бы он лучше все наши долги заплатил за электроэнергию, за телефонную связь, за…

— А если это все-таки не олигатор, а вице-премьер? Он сам тебя так потрясет, что не будешь знать, куда бежать.

Все обернулись на дверь и прислушались, из-за двери раздавалось мерное негромкое всхрапывание.

— Ну, ладно, — сказал последнее слово Христофор Иванович, — я сам с ним разберусь. А вы идите и смотрите, чтобы все в городе было хорошо.

Чиновники разочарованно потянулись на выход, а мэр на цыпочках вошел в кабинет, сел на стул напротив дивана и стал внимательно разглядывать спящего. При этом он время от времени то хлопал себя по лбу, будто что-то припоминая, то качал в раздумье головой, как бы сомневаясь в том, что удалось ему только что вспомнить. Так просидел он возле нежданного гостя довольно долго, но тот не просыпался, лишь сладко чмокал во сне пухлыми губами.