Он шелковым становится, — сановник Пред пешкою заискивать не прочь; Но, взвешивая похвалы слова, С достоинством произносил их герцог — Так хвалят слуг, исполнивших свой долг. Бутлер
Все так произошло, как я писал. Он войско продал шведам, им открыть Хотел ворота Эгера и Праги. Но от него вся армия отпала, Лишь пять полков карабинеров Терцки За ним сюда последовали. Герцог Отныне государственный изменник, — Долг верных трону — Фридланда немедля Представить в Вену, мертвым иль живым. Гордон
Изменник императору… Властитель Столь даровитый! О, непостоянство Земного счастья!.. Я, бывало, думал: Не может это кончиться добром! Такое возвышенье и столь смутно О черченная власть — вот западня: Коль меры нет, желаньям нет предела! О, как нужна законов ясных грань И торная обычаев дорога! Да, противоестественную власть В своих руках сосредоточил герцог; С самим монархом стал он наравне И, возгордясь, отвык от подчиненья. Как жаль его! Но там, где Фридланд пал, Не устоял бы, думаю, никто. Бутлер
До времени умерьте состраданье, — Он так опасен, так еще могуч! Стремительно сюда подходят шведы, И если мы отпора не дадим, Они соединятся с Валленштейном. Но этому не быть! Отсюда герцог Не ускользнет, — я честью поручился Здесь в Эгере его под стражу взять, И вы помочь должны мне, комендант! Гордон
Зачем я дожил до такого дня! Светлейший сам меня назначил в Эгер. Не для того мне Фридланд вверил крепость, Чтобы ему она тюрьмою стала. Но воли нет своей у подчиненных, И поступать великодушно смеют Лишь те, кто и свободен и могуч. Мы только исполнители закона Жестокого; одна лишь добродетель Доступна подначальным — послушанье. Бутлер
Не сетуйте, что вы так стеснены. Где много воли, много заблуждений — Надежней долга узкая тропа. Гордон
Так, значит, от него все отступились? Он осчастливил тысячи людей. Он царственно был щедр, его рука Пригоршнями давать не уставала… (Покосившись на Бутлера.)
Немало поднял он людей из праха И почестями наградил, чинами, А грянула беда — и в их толпе Ни одного не оказалось друга! Бутлер
