Илло
(топнув ногой)
Проклятье! Бутлер
А письмо По лагерю всему теперь гуляет… Валленштейн
И вам известно, что в нем? Бутлер
(уклончиво)
Не хотел бы Я отвечать! Терцки
Ах, Илло!.. Все погибло! Валленштейн
Я худшее готов услышать. Прага Отпала? Это верно? Не скрывайте! Бутлер
Отпали: Прага, Будвайс, Браунау, И Брюнн, и Зноймо, Табор, Кёниггрец, Их гарнизоны вас не поддержали И Вене присягнули вновь, а вы, Граф Кински, Илло, Терцки — вне закона. Лица Илло и Терцки выражают бешенство и страх, Валленштейн стоит по-прежнему твердый и сдержанный.
Валленштейн
(помолчав)
Вот жребий мой! От сердца отлегло… Избавлен я от всех сомнений разом, В груди простор, а в голове светло. Гори во тьме, звезда моя, алмазом! Я не решался обнажить свой меч. Пока был выбор, было и сомненье; В душе порой росло сопротивленье. Но как неотвратимым пренебречь? Отныне мне — за жизнь вести сраженье! (Уходит.)
Остальные следуют за ним.
Графиня Терцки
(выходит из боковой комнаты)
Терпеть нет сил… Где все они теперь? Кругом все пусто. Я одна, одна… В тревоге и тоске неодолимой… Перед сестрой я сдержана, спокойна, Но муки в сердце скрыты глубоко. Не вынести мне их!.. О, если нам Несчастье суждено и если герцог С пустыми к шведам явится руками, Беглец, а не союзник с сильным войском… И если мы, из края в край, как Пфальцграф, Начнем скитаться, жалкие обломки Былого, невозвратного величья… Нет, не хочу дожить до этих дней! И пусть он стерпит это униженье, Но я его позора не стерплю.
