Под Гитчином, графиня Валленштейн Покоится, он с ней хотел быть рядом, За годы счастья вечно благодарный. Велите там его похоронить! Я для останков мужа моего Прошу о той же милости. Отныне Владетель наших замков император, Пусть даст могилы нам среди могил, Где наши предки спят. Октавио
Вы побледнели… Дрожите… Боже! Как мне вас понять? Графиня
(собрав последние силы, говорит с живостью и благородством)
Как надлежит, меня вы понимайте: Я дома Валленштейнов не хочу Паденье пережить. Мы были в силах К короне руку протянуть… Иное Нам суждено… Но, царственны душой, Мы смерть, свободно избранную нами, Позорной жизни твердо предпочтем… Яд делает свое… Октавио
На помощь! Графиня
Поздно. Лишь несколько мгновений, и свершится Моя судьба. (Уходит.)
Гордон
Дом ужасов, убийств! Появляется гонец с пакетом. Гордон подходит к нему.
Посланье? С императорской печатью! (Прочитав адрес, протягивает Октавио пакет, с упреком во взоре.)
Вот… Князю Пикколомини.[46] Октавио, задрожав, устремляет скорбный взор к небу.
Занавес.
,
Место действия первых трех актов трагедии — ставка Валленштейна в городе Пильзене, а последних двух — Эгер, город на северо-западе Чехии (Эгер — немецкое название; у чехов: Хеб).
Октавио Пикколомини (1599–1656) — представитель старинного итальянского рода, из Сиены; граф, потом князь и, наконец, герцог Амальфи. Имперский полководец в Тридцатилетнюю войну, он изображается в трилогии главной пружиной интриги, приведшей к падению Валленштейна и его убийству. В «Валленштейне» он (в действительности тридцатипятилетний!) изображен ровесником пятидесятилетнего герцога Фридланда, который о нем говорит: «Мы тридцать лет не разлучались с ним, // Делили все тревоги ратной жизни!» Сына у него не было.
Сэни
— астролог Валленштейна. В «Пикколомини» он вводится в костюме итальянского «ученого» дотторе, то есть как маска итальянской
