должно волновать. Милиция работает. И я предприняла кое-какие меры…

Польша. Геннадий только по книгам да кино знал об этой стране. И люди такие же, и язык схожий. А по истории – то друзья, то враги. Вот и теперь. Еще вчера (при советской власти) торговали, в гости друг к другу ездили, браки совершали, а ныне смотрят исподлобья, хотя дешевый авто «Иж» покупают партиями. И правильно делают: не только дешевая машина, но и по сравнению с иномарками легкая в эксплуатации, самому можно любой ремонт сделать…

Едва «Ан-72» приземлился на аэродроме, к нему подкатили грузовые машины. Таможенники на выбор вскрыли один ящик и дали «добро» на разгрузку. Через час самолет был очищен от запчастей. Но с оформлением документов и приемом импортного товара пришлось подождать. Оказалось, мобильные телефоны, которые следовало доставить в Москву, ожидали из Германии, а из-за метелей рефрижераторы застряли в пути.

Геннадий недоумевал: Юрий рассказывал, что он уже дважды привозил в Шереметьево-2 эти «гребаные мобилы», ими завалено все подсобное помещение, и вот – снова. Хотя коммерсантов понять можно – такую прибыль не дает ни один товар.

Вылететь удалось лишь на третий день. Аэропорт Шереметьево-2 работал с перегрузкой: накануне из-за непогоды были задержаны десятки рейсов, и вот теперь самолеты улетали и прилетали. Геннадию пришлось сделать лишний круг, пока получил разрешение заходить на посадку. К его удивлению, на стоянке экипаж уже поджидали люди в военной форме, судя по эмблемам – офицеры ФСБ. Невысокого роста подполковник, отрекомендовавшийся Александровым, велел членам экипажа в сопровождении старшего лейтенанта проследовать в здание аэровокзала.

В просторном кабинете за столом вел допрос таможенника седовласый майор в очках. Рядом с ним лежал портативный диктофон, под рукой – толстая тетрадь в кожаном переплете; вопросы и ответы майор неторопливо записывал. Прибывшим указал рукой на стулья, расставленные вдоль стены.

– Присаживайтесь. С ним я уже заканчиваю. Итак, вы подтверждаете, что о контрабандном товаре никому не докладывали по указанию начальника таможни господина Чугреева?

– Так точно.

– Прочтите свои показания и распишитесь, – подвинул майор листы допрашиваемому.

Тот быстро пробежал написанное взглядом и расписался.

Зазвонил телефон. Майор снял трубку:

– Слушаю, Беляев.

– На посадку запросился сто первый, – услышал Геннадий голос в трубке. – Из Германии.

У Геннадия екнуло сердце. «Сто первый» – позывной Юрия. Он тоже летал за мобильниками. А тут такой шмон!

– Пусть садится. Приготовьтесь к встрече, – распорядился майор.

– Разрешите? – поднялся допрашиваемый таможенник.

– Подождите. Надо еще кое-что уточнить.

– Мне в туалет.

– Ну, если в туалет, – усмехнулся майор.

Минуты через две над взлетно-посадочной полосой появился «Ил-76» с позывным «Сто первый», приготовился к посадке и вдруг… взмыл, оглушая аэродром и находившихся в кабинете ревом четырех двигателей. Майор тут же схватил трубку телефона и набрал номер:

– В чем дело, Василий?

– А кто из твоих фигурантов сообщил на борт, что у вас идет шмон, и посоветовал «сто первому» лететь в Финляндию?

– Вот гад! – выругался майор. – В туалет ему приспичило. Ну, погоди, я тебе такое устрою, при мне в штаны напустишь. – И неприязненно глянул на Геннадия: – Вы командир?

– Да.

– Знаете, какой товар привезли?

– Разумеется.

– А что он контрабандный?

– На нем не написано, – пошутил Геннадий.

– И вам все равно было, что перевозить?

– Нам за это платят. А какой груз – спрашивайте у хозяина.

– Спросим. Распишитесь, что доставили двести семьдесят ящиков с контрабандным товаром.

– Ничего подписывать я не буду. Разговаривайте с поставщиками и заказчиком.

– Увести! – гаркнул майор, кивнув старшему лейтенанту, стоявшему у двери. – В комнату задержанных. И ни шагу из здания…

Геннадий направился за старшим лейтенантом. А за ним – Соболев, Макаров, Хорьков.

Сон в руку, вспомнил ночное видение Геннадий. Не зря Назаркин предупреждал о скором возмездии правонарушителям. Такое казнокрадство, беззаконие не должно продолжаться: страдают все – и государство, и народ. И вот началось. В первую очередь под дамоклов меч попадут ни в чем не повинные работяги; в том числе и он, Геннадий, со своим экипажем. Для майора не важно, кто организовал контрабанду. Попался с ней человек – отвечай… Сколько же придется сидеть в комнате задержанных? И связаться с Ланой нельзя – мобильники отобрали, к общему телефону не подпустят… Юрке повезло, в Финляндию улетел. Хотя… фээсбэшники и там его достанут…

В комнате задержанных, довольно просторном помещении с лавками у стен, находилось трое, мужчины средних лет в форме рабочих аэропорта. Летчики поздоровались и сели на скамейку напротив.

– И что будем делать? – задал вопрос Макаров.

– Ждать, – коротко ответил Геннадий.

– Нас сегодня ждут дома, – недовольно отреагировал бортинженер. – Настя с ума будет сходить…

«А Лана? – невольно подумал Геннадий. – По существу, арестовали два экипажа. И не только за перевоз с нее спросят. Наверняка фээсбэшники знают уже и об алмазах, минералах… Поможет ли Дмитрюков, если его самого не запрятали в каталажку? Да, положеньице…»

Около часа сидели молча, даже в глаза друг другу стыдились смотреть, будто были виноваты, что вляпались в такую заварушку.

– И за каким хреном поперся я в этот гребаный Ижевск! – не выдержал первым Соболев. – Пошел бы, как Вася Захаров, в охранники в Бутурлиновке: день отдежурил, три – дома. А денег… сколько их ни заработай, все равно мало.

– А мне предлагали на ликеро-водочный завод, – глубоко вздохнул Макаров. – Инженером. Побоялся, что сопьюсь. И Настя не одобрила.

Похоже, Настя у Виктора – непререкаемый авторитет. Любит ее и прислушивается к каждому слову. Может, и верно делает: Настя – умная, заботливая женщина. Не каждому удается найти себе такую спутницу жизни. Вот и ему, Геннадию, под тридцать, а он все один. Тоню, конечно, любил, но не судьба. Лана – замечательная женщина, красавица, умница. Но верной, надежной ли спутницей будет в жизни? Да и согласится ли выйти за него? Дмитрюков – серьезный соперник: и положение, и деловые связи. А то, что женат… ныне это для многих не помеха.

В комнате начало темнеть, и никто к ним не приходил, никаких вопросов не задавал.

– Они что, голодом нас будут здесь морить? – начал возмущаться Соболев.

– Это еще не самое худшее, – отозвался Макаров. – Какую статью нам могут припаять?

– Сто пятнадцатую. Контрабанда. От пяти до пятнадцати.

– Ни хрена себе. Ну, Гена, втянул ты нас в авантюру.

Макаров, понятно, шутил, командир тут ни при чем, однако перспектива и в самом деле не радовала.