Ленч подошел к середине, и два хрустальных бокала из четырех уже пошли в ход – для белого вина и для минеральной воды, – только тогда Чарли скользнул на свое место. Официант как раз перед этим убрал закуски и расставил тарелки с мясными медальонами размером с крышку от консервной банки.

– У тебя есть соображения, что говорить, если тебя попросят выступить? – спросила Гарнет.

– Зачем тогда «Ричланд» штатный филантроп, если мне вставать и говорить?

– У тебя игривое настроение, – отметила Гарнет. – Что тебя задержало?

– Просто «А!»?

– Ах-ха, – уточнил он и, подцепив вилкой свой медальон, утопаюший в густой подливке, попытался разрезать его.

– Это что? Оленина?

Она прожевала кусочек.

– Гуттаперча?

Чарли ожесточенно работал ножом.

– Нужно поискать раввина.

– Зачем тебе раввин?

– Пусть скажет, мясо это или нет! – Он тщательно прожевал еще кусочек. – Иисусе, я знаю, что это такое!

– Не говори таким устрашающим тоном.

– Это новейшее микомясо фирмы «Фуд Ю-Эс-Эй». – Он драматично откашлялся. – Разновидность волокнистого грибка с гидролизированным растительным протеином. Ботаники называют это лишаем. Свиной, куриный и говяжий лишай. А вон та морская закуска – вероятно, микомоллюск. Как выражается в таких случаях Банни, ох и дрянь же!

Он подчистил всю подливку, но мясо больше есть не пытался, только задумчиво трогал его вилкой и что-то потихоньку мурлыкал себе под нос. Наконец не выдержал и прошептал ей на ухо:

– Сегодня утром я сплавил «Фуд Ю-Эс-Эй» Чио Итало. Из-за этого и задержался.

– Но ты продал ее уже после того, как выпустил эту дрянь.

– Гарнет, это старое предприятие моего отца. Последняя сделка! Теперь Итало принадлежит все, кроме финансовых компаний. Осталось еще одно маленькое предприятие в Японии – «Ричтрон». – Он приподнял свой бокал с минеральной водой. – Наконец-то свободен!

– Чарли, это великая новость! – Они чокнулись бокалами. – Но как это Итало согласился?..

– Я воспользовался подходящим моментом. Его часть семейного бизнеса сейчас не приносит ничего, кроме головной боли. Кто-то из людей Итало устроил форменную резню в Корлеоне – там истреблен целиком враждебный клан, и, конечно, место убитых заняли другие, и теперь у Риччи на Сицилии целое поколение заклятых врагов. Кроме того, он послал своего человека на Филиппины, тот попал в большую переделку и удирал оттуда, стреляя налево и направо. В Нью-Йорке у него тоже хватает хлопот: из окружной прокуратуры ему сообщили, что Винса ждут большие неприятности.

– Неудивительно, что тебе хочется отделиться от своей семейки!

– Итало понимает, что обратного пути уже нет. А когда мне удастся сплавить ему и «Ричтрон», я стану свободным человеком, а он – замаскированным владельцем огромной империи, которой ему придется управлять самостоятельно, без моей помощи.

– Ты считаешь, он в конце концов смирится с этим?

Чарли задумался. Он отломил кусочек булочки и понюхал его.

– Хоть хлеб у них настоящий? Вот черт. – Он немного помолчал, машинально пережевывая булку.

– Я успел сильно продвинуться, воспользовавшись растерянностью Чио. Это не страховка от неприятностей. Наоборот, теперь я попадаю в самое начало его черного списка.

– По-моему, ты уже давно абонируешь в нем первый номер.

Чарли помолчал, размышляя.

– Семья, – задумчиво произнес он, – слишком разрослась, в этом все дело. Итало уже не может справиться со всеми проблемами в одиночку. Для одного человека это слишком много, и он это прекрасно понимает.

– Спасибо, – произнесла Гарнет, когда затихли аплодисменты. – Я благодарю Фонд Германа, великодушно отметивший мой вклад в дело охраны окружающей среды. Мне посчастливилось наблюдать за работой дочерней организации Фонда, Товарищества по исследованию образования. – Она замолчала и сделала глоток воды. – Я слышала, как некоторые из присутствующих спрашивали, какое отношение имеет образование к проблемам экологии.

Она обвела взглядом аудиторию, и Чарли показалось, что все в зале подались вперед, прислушиваясь. Скорее всего, так оно и было на самом деле.

– Чтобы объяснить, какая связь существует между образованием и экологией, мне придется начать издалека. Сначала мы должны ответить на вопрос – общество, в котором мы живем, это действительно демократия? Мы действительно держим в Белом доме того человека, которого хотим? Мир удивлен: почему при выборах первого лица в государстве мы продолжаем опираться на избитый ассортимент из экс-шпионов и отставных киноактеров?

Аудитория заволновалась, и Чарли тоже. Здесь присутствовали в основном денежные мешки, и наступать им на любимую мозоль было опрометчиво для карьеры Гарнет.

– Ответ на эти вопросы – это убийственное состояние американских избирателей. Вот наш самый позорный секрет: мы произвели три поколения учителей, каждое из которых невежественнее предыдущего.

Напряженное молчание разорвали свистки и выкрики, но Гарнет продолжала:

– Сложнейшая часть проблемы в том, что ни сами эти учителя, ни те, кто проходит через их руки, не имеют ни малейшего представления о глубине своего невежества. Это вовсе не глупые люди! – Она повысила голос. – Это дезинформированные или просто неинформированные, умственно ленивые, необщительные люди. Они и есть избиратели Америки.

Невнятный ропот в зале.

– И Америка чувствует это. Разве «масс медиа» обращается с ними, как со взрослыми? Разве политические партии доверяют им выбрать кандидата без своих назойливых наставлений? Мы все сидим в очень ненадежной лодочке, и никто не рискнет раскачивать ее... И никто не поинтересуется – что за причуда составлять правительство из самых коррумпированных и неквалифицированных личностей? И никто не крикнет – глупо надеяться на здравый смысл этих высевков, на безостановочный политический маскарад вместо реальных дел... Подумайте над этим, и вы поймете, почему деятельность Товарищества по исследованию образования жизненно важна для спасения окружающего мира. Спасибо.

Сначала раздались жиденькие хлопки нескольких отъявленных поклонников Гарнет, потом к ним присоединились некоторые из приглашенных, вспомнившие, что на подобных сборищах аплодисменты после речи обязательны. Нарастающая овация побудила остальных испугаться, что они обнаруживают свои истинные чувства, и присоединились к аплодирующим. В конце концов звук аплодисментов позволил предположить энтузиастический отклик на выступление, а Чарли слишком гордился Гарнет, чтобы задуматься от причинах такого энтузиазма.

Но подумал про себя: в Америке, пока ты хорошо смотришься, о чем еще беспокоиться?

На небе холодно сияло зимнее солнце.

Одетая гейшей черная официантка, путаясь в подоле кимоно, принесла два бокала кока-колы со льдом для двух пожилых посетителей. Они с недоумением оглядели обстановку кафе, лакированные джунгли, изображавшие знойные тропики, и, превозмогая дрожь, взялись за свои напитки.

– Уф-ф, – выдохнул один из них, – эти жители Нью-Йорка просто сумасшедшие.

– Аминь, – произнесла Ленора Риччи, проходившая мимо.

Попытки манхэттенской мэрии пресечь строительство небоскребов, заслоняющих солнце над городскими улицами, с помощью специальных постановлений потерпели поражение. Можно было возводить сколько угодно этажей сверху, если первый пожертвовать какому-нибудь Обществу Божественного Барбекю. По всему Манхэттену высились самодовольные стеклянные исполины, один из которых известный архитектор назвал «Похоронным бюро мафии на берегу Амазонки». Ленора Риччи знала владельца этого небоскреба, он приходился ей родственником.