– То есть бензина достаточно, чтобы облететь остров и вернуться? – настойчиво поинтересовалась Гарнет.

– Конечно.

– И хватит вам на обратную дорогу?

– Конечно.

– Где ты нашел такого, болтливого пилота? – спросила она Чарли.

– Не давай ему повод зазнаться, – рассмеялся Чарли. – О'кей, давай долетим до Ориент-Пойнт.

– Смотри! Весь Коннектикут. И еще смотри! Атлантика! Можно немножечко пониже? – спросила она пилота.

– Конечно.

Они медленно снижались до двух тысяч футов. Над безобразными урбанистическими строениями и ядовитым дымом Бриджпорта самолет повернул налево, к похожей на крабью клешню гавани Порт- Джефферсон. Впереди на востоке побережье Лонг-Айленда красиво сужалось, и стал виден Ориент-Пойнт. Этот участок суши был как гарпун, нацеленный в брюхо похожего на кита Коннектикута. Чуть ниже узкого, как ниточка, перешейка примостилось зернышко крошечного островка.

– А это что? – спросила Гарнет, ткнув пальцем.

– Что именно? – не понял Чарли.

– Вон та изогнутая штучка, похожая на сперматозоид.

Чарли молчал. Гарнет вопросительно смотрела на него, сдвинув брови. И вдруг в разговор вступил пилот.

– Плам[64], – сказал он.

– Что?.. Но этот остров совсем не похож на сливу...

– Плам-Айленд.

Гарнет нахмурилась.

– Плам-Айленд. О Господи. Теперь я вспомнила. – Ее оживленное лицо омрачилось. – «Зеленые» натолкнулись здесь на непробиваемую стену...

– А что не так с этим островом? – спросил Чарли.

– Держу пари, ты должен знать. – Гарнет повернулась к молчаливому пилоту: – А что в вашей карте?

– Знак «приземление запрещено».

– Это ни о чем не говорит.

– Нет ни единой ровной полоски, чтобы приземлиться, – объяснил пилот. – И пристани тоже нет.

– И никогда не было?..

Гарнет, нагнувшись вперед, погрузилась в свои мысли. Самолет немного покружил над причудливым, похожим на большую голову с маленьким хвостиком, кусочком суши. Искоса она поглядывала на пилота, надеясь прочитать что-то на его лице, но оно было начисто лишено выражения, словно истощенное недавним разговором.

Маленький самолет сделал последний круг, набирая высоту, и снова повернул к заходящему солнцу. Закат окатил их россыпью золотых искр. Через двадцать минут они сели на воду около Ориент-Пойнт.

– В воскресенье? – спросил пилот. – В то же время?

– Да, пожалуйста, – ответил Чарли.

– Полет был чудесный, спасибо, – добавила Гарнет.

– Конечно.

Чарли снова подхватил ее на руки и пронес над мелководьем, над грязной, взбитой в хлопья пеной, а потом по лестнице наверх – до огромной, похожей на палубу, видавшей виды террасы. Он поставил Гарнет на ноги и достал связку ключей, которые Стефи послала ему почтой.

На столике в холле стояла бутылка «Стрега» и тарелка с кантуччи. Рядом с разбросанными веточками черники лежала записка: «Benvenuto a la mia casa! Я дала отпуск Эрминии и ее мужу, так что можете чувствовать себя молодоженами. Beve! Mangia! Auguri! Стефи».

Гарнет взяла в руки записку и долго смотрела на нее.

– Это означает очень многое, – произнесла она после паузы.

– Что именно? Записка?

– Все вместе, начиная с приглашения отдохнуть в ее доме. Тут зашифрованы два сообщения: во- первых, что ты навсегда ушел из ее жизни как любовник, во-вторых, признание за мной прав почетной сицилийки.

Чарли рассмеялся было, но осекся, когда увидел серьезное выражение ее лица.

– В жизни бы не догадался.

Гарнет оглядела гостиную и произнесла легким тоном:

– Это тайнопись, понятная только женщинам. Очень начитанным женщинам.

– О да, ты начитанная. Сотни книг за год! И к тому же, занимаешься садом.

Гарнет медленно прохаживалась по гостиной – эту комнату скорее следовало бы называть библиотекой. Темные дубовые книжные полки занимали три стены, от пола до потолка, четвертая стена состояла из маленьких стеклянных ячеек, по размеру гармонировавших с книжными корешками.

– Какая красота! Вид потрясающий, как из самолета.

– Тебе нужно посмотреть на залив из окна спаль... – Чарли осекся и покраснел.

Гарнет расхохоталась:

– Какая прелесть! Чарли, ты вовсе не тот очерствевший бизнесмен, за которого себя выдаешь!

Она достала с полки большую иллюстрированную книгу – того сорта, что предназначены подчеркивать интеллектуальность хозяев дома.

– Это фотографии Джерри, – сказала Гарнет, медленно опускаясь в кресло с подлокотниками и закругленной спинкой. – Смотри. – Она протянула Чарли открытую книгу.

Черно-белые мельницы на фоне деревенской дороги. На переднем плане – девушка со смоляным ежиком густых волос над треугольным личиком, юная Гарнет.

– Мы сняли это поблизости – под Уотермилом, на южном побережье, – сказала Гарнет.

Чарли начал перелистывать страницы.

– Ты на половине фотографий.

– Джерри страшно мной гордился. В то время, снимай он разбитый в катастрофе автомобиль или мусорный ящик, мне непременно пришлось бы залезть внутрь. Наверное, людей уже тошнило от моей физиономии.

– Не думаю. Интересно, знает ли Стефи, что на всех этих фотографиях...

– Стефи знает все на свете, – категорически заявила Гарнет.

– Она говорила с тобой?..

– Нет. Ни разу. – Она замолчала. – Чарли, обет воздержания мы уже нарушили. Может, выясним, как отразится глоток «Стрега» на моем деликатном положении?

– Ты не...

– Не что?

– Не беременна?

– К сожалению, нет. Ты огорчен?

Чарли вернул ей книгу.

– Забавно было бы, если б ты подарила мне третью дочку, младше малыша Банни.

Он вышел в холл и сразу же вернулся с подносом, на котором стояли бутылка с ликером и тарелка с кантуччи. Гарнет молча наблюдала за ним, словно черпая информацию в том, как он разливал вино.

– Ты уверен, что у тебя получаются только девочки? – спросила она после паузы.

– Не на все сто процентов, но в пользу этого предположения говорит статистика.

– Примерно так рассуждает Уинфилд.

– Неужели вы сплетничали обо мне?

– Она спросила, не собираемся ли мы завести ребенка. Эта девочка умеет смотреть вперед. Ты еще не развелся, а она уже пытается утвердить свой статус любимицы.

– Похоже, она тебя завоевала полностью, – произнес Чарли, потягивая ей маленький бокал с ликером. –