остановилась у кухонной двери, в своем голубом деловом костюме с перламутрово-серой блузкой и длинной нитью простых белых овальных бусин.

– Я никогда не... – Она запнулась. – Я не надеялась, что мы все трое... – И снова замолчала, ее глаза наполнились слезами.

– Иисусе, Бенджи, ты бы согласился, чтобы тебя защищал плакса-адвокат вроде нашей мамочки?

– Мам, – повторил малыш.

Баз повернулся к жене.

– Тильда доберется к девяти?

Эйлин кивнула, не доверяя своему голосу.

– Потому что я терпеть не могу оставлять Винса надолго. Кажется, мне удалось справиться. С каждым днем, проведенным без МегаМАО, он все больше приходит в себя.

– Ты полностью исключил для него МегаМАО?

– Я даю ему мягкие транквилизаторы, поливитамины и еще кое-какие средства, которые быстро выводятся из организма. Иначе он быстро начнет все снова. Когда имеешь дело с таким сорвиголовой, как Винс, нужно постоянно убеждать его, что это его собственное решение, его сила воли.

– Напрасные хлопоты. В тюрьме он быстро придет в себя, можешь мне поверить.

– Эй, он здорово заботился обо мне!

– Замечательно. С таким другом, как он, ты не нуждался во вра...

– О'кей, да, он пропустил меня через все это дерьмо. Но сейчас его сбил с ног МегаМАО. Он болен. Эйлин.

Баз встал и обнял ее.

– Он выздоравливает. С каждым днем ему все лучше. Разве тебе не нужно, чтобы он был в своем уме на суде? Или ты хочешь, чтобы его адвокаты объявили его невменяемым?

Эйлин немного помолчала. Потом поцеловала его.

– Спасибо, – сказала она.

– Эй, удели внимание личности, добровольно слопавшей полную ложку пюре.

Когда Эйлин в восемь тридцать перешагнула порог офиса, зазвонил телефон.

– Эйлин! – воскликнула Ленора. – Слава Богу. Где Винс?

Эйлин опустилась в свое кресло и задумалась. Всю эту неделю она словно ступала по горячим угольям. Она не могла позволить себе ложный шаг, особенно по отношению к жене человека, которого завтра должны взять под стражу.

– Первый раз на моей памяти вы проявляете беспокойство по такому поводу.

– Кто беспокоится? Его ищет Чио Итало. Старый слизняк разбудил меня сегодня, чтобы узнать, где Винс. Эйлин, у Винса какие-то новые неприятности?

– Кроме того, что он сидит на МегаМАО? Думаю, нет.

– Ну и прекрасно. Извините, что побеспокоила. Как дела у вас с Базом?

– Все лучше и лучше. Вы знаете... – Она запнулась, но все-таки решилась: – Знаете, чем занят мой идиот? Лечит вашего.

– То есть заставляет его мучиться?

– В какой-то степени.

– Бедняжка, – довольным тоном произнесла Ленора. Она немного помолчала. – Что заставляет его возиться с человеком, который едва не выжег его жизнь дотла?

Теперь замолчали обе.

– Вы знаете База только последние год или два. Когда он учился в колледже, он был самым большим альтруистом на курсе. Думаю, это из сострадания. А потом... Знаете, люди меняются.

– Он погнался за деньгами...

– ...а я помогла ему спрятать альтруизм в чулан, – добавила Эйлин. – А потом он, как вы говорите, выгорел дотла. Но теперь все иначе. Я думаю, он очень хочет помочь Винсу.

– Как все мы, – промурлыкала Ленора. – Когда его посадят?

– Завтра.

– Ха! – завопила Ленора. – Я!.. уже!.. не могу!.. дождаться!..

В девять утра Уинфилд пришла в офис и нашла у себя на столе записку – Леона Кэйн просила срочно позвонить ей в окружную прокуратуру. Уинфилд взяла записку и пошла в кабинет к Эйлин.

Эйлин сосредоточенно крутила ручку настройки телевизора. На экране замелькал бессвязный набор кадров на тему «Холокоста трех штатов», как окрестили проблему Плам-Айленда газетчики. Занятая своими мыслями. Уинфилд едва обратила внимание на репортаж. Миловидная женщина улыбалась в камеру:

– Гранаты, бомбы и другие снаряды с начинкой из антракса представляют серьезную проблему. Самое экономичное решение – сосредоточить их на каком-то ограниченном пространстве вроде Плам-Айленда. Установлено, что контейнеры были захоронены...

– Что это у вас? – спросила Эйлин, потянувшись за запиской.

– Я хотела поговорить с вашего телефона.

Эйлин молча пододвинула к ней телефон. По стечению обстоятельств, у Леоны Кэйн было занято не меньше пяти минут подряд. Наконец Уинфилд дозвонилась.

– Ричардс? Где, черт побери, дядюшка Винс?

Уинфилд скорчила гримасу.

– Твой дядюшка Винс или мой?

– Кончай острить. Где он?

Уинфилд немного отодвинула трубку от уха, чтобы Эйлин слышала разговор. Но возмущенный рев Леоны Кэйн был превосходно различим и без того.

Эйлин нацарапала на листке: «Чио тоже его ищет».

– Твои ребята держали его под наблюдением.

– А как же. Говорят, что потеряли, его вчера. Врут, конечно. Им потребовалось дня два, чтобы сообразить, что он их надул. Что теперь?

– Что теперь? Меня только что спросила об этом Эйлин Хигарти. Что-что теперь, Кэйн? Я должна была бегать за ним по пятам?

Леона Кэйн помолчала.

– Это была твоя затея, Ричардс. Я была достаточно тупой, чтобы сказать – тащи доказательства, остальное – мое дело. О'кей. Теперь это действительно мое дело. И не заставляй меня об этом жалеть.

Уинфилд подняла брови, глядя на Эйлин.

– Ты что, собираешься накрыть его зенитным огнем?

– Когда выяснится, что мои ребята не могут предъявить ему повестку, – все может быть.

– Не могу обещать твердо, но, скажем, сегодня попозже я постараюсь его найти.

– Мне нужно всего пятнадцать минут, Ричардс. В каком бы логове он ни спрятался, позвони мне – и через пятнадцать минут мои ребята будут на месте.

– Кэйн, ты умеешь производить впечатление. Ты не хочешь перевести распределительный щит в своей конторе на ручное управление?

– Ричардс, когда ты в следующий раз появишься у меня, я... разобью об твою голову свой горшок с лилией!

Уинфилд изучающе смотрела на свою начальницу.

– Он все еще отсиживается у База в клинике? Эйлин кивнула.

– Он выздоравливает. Но пока идет только четвертый день детоксикации.

– Что говорит Баз?

– То же, что и другие доктора: дайте ему еще немного времени.

– Его ищет. Леона. Его ищет Итало. Судьба Винса в наших руках.

– Уинфилд... – Эйлин замолчала. – Вы знаете, как я к вам отношусь. Без вас это дело погибло бы. Но иногда я теряюсь. Вы только что практически пообещали Леоне Кэйн выследить вашего собственного дядю.

– Думаю, вас не особенно удивит, если я позабочусь, чтобы Винс остался на свободе?