выжидающему в покое противнику. Полк 'Бунно' занял центр построения. На флангах военачальник принца выставил небольшие конные отряды, а во втором эшелоне двигались пехотинцы из северных провинций. Крестьянские отряды своего войска Чжонхи оставил в арьергарде, надеясь, что до их участия в битве дела вообще не дойдёт.

    - Посылать людей на войну необученными - значит предавать их, - на полевом совете перед боем Ан Чжонхи процитировал слова Конфуция, на что принц заметил:

    - В данном случае Конфуций прав! Но для нашего противника эти слова - пустой звук. Смотри! Они кидают вперёд крестьянских сынов. Глупцы!

    Войско принца, спускаясь в долину, между тем всё ближе подходило к противнику, занявшему оборонительные позиции между бегущей по камням рекой и скалами, тянущимися к голубому небу. Ряды неприятеля заволновались, увидев слаженные движения своего врага. В полку 'Бунно' был отряд музыкантов, которые использовали не только корейские инструменты, но и те, что были приняты в войсках северного соседа. Басовитые удары барабанов, наверное, было первым, что услышали солдаты регентской армии - потом им стало уже не до них. А когда до врага оставалось около одного ли, что на Сунгари считалось за пять сотен метров, войско Бонгрима остановилось. Ан Чжонхи на чёрном жеребце выехал вперёд строя, сопровождаемый офицером и знаменосцем, который удерживал в руке полотнище с гербом Чосона, на котором извивался рассерженный дракон. Но с военачальником принца никто не захотел говорить - а из стана неприятеля, расположившегося на невысоком каменистом холме, что стоял позади выстроившегося войска, в сторону войска Ли Хо полетело несколько каменных ядер из гулко ухнувших гаубиц. Камни упали менее чем в сотне метров от первых рядов солдат. Чжонхи, оскорбившись, поворотил жеребца, и парламентёры устремились обратно. Полковая артиллерия - четыре литые пушек, перевозимые на мулах, уже давно были готовы к стрельбе, и военачальник принца приказал командиру батареи обстреливать холм, на котором находилась ставка врага. В отличие от своего неприятеля, канониры принца имели на вооружении не каменные ядра, а бомбы, разрывающиеся на множество осколков и поражающие ими пространство вокруг. Вскоре рявкнули орудия и, пролетев над головами своих и чужих солдат, три бомбы из четырёх разорвались на склонах холма, не нанеся особого ущерба врагу. Одна бомба, к досаде Ли Хо, наблюдавшего за стрельбой, и вовсе не взорвалась. А тем временем конница регентской армии начала концентрироваться на правом фланге, готовясь к решительному удару по малочисленной коннице Бонгрима. Следующий залп батареи был более удачен - один из шатров разорвало в лоскуты, повалены стяги врага а, кроме того, от испуга разбежались кони обоза, которых тут же принялись ловить рекрутированные крестьяне, добавляя суматохи в тылу вражеского войска.

    И тут снова ударили барабаны и заиграли трубы - полк двинулся в атаку. Пушки же теперь перенесли свой огонь на доступный им правый фланг неприятельского построения, заставляя всадников врага, потерявших с десяток воинов, укрыться за скальными выступами. 'Бунно' тоже понёс первые потери - каменные ядра гаубиц нашли своих жертв среди бойцов.

    Тут же неприятельские военачальники, умело перебросив свою конницу на другой фланг, недоступный для полковых пушек, бросили в бой свою главную силу - всадников, вооружённых цепами. Отличное владение этим смертоносным оружием одного удара являлось визитной карточкой корейской кавалерии, как и красота исполнения этого удара. Ли Хо, наблюдавший за полем боя в увеличительную трубу, даже залюбовался конной атакой. Воистину, прекрасны были эти воины! И горе падёт на голову тому, кто бросил их на войско законного наследника трона!

    Командир полка Сергей Ким, находившийся, вопреки уговорам принца, в боевых порядках, заранее приметил перемещение всадников врага и остановил движение своих солдат. Над рядами воинов раздалась его команда, передаваемая офицерами:

    - Стой! Первая шеренга на колено! Готовсь! Огонь!

    Грянул слитный залп, нанёсший чувствительные потери первой волне приближающегося противника. Вскоре грянул и второй залп, солдаты слаженно и чётко перезаряжали своё оружие. Но не допустить всадников до сшибки всё стрелки не смогли - помешали складки местности, конница обогнула поле боя, укрывшись высоким берегом реки, после чего обрушилась на правый фланг. Завязался конный бой, яростный и кровавый. То и дело из сёдел вылетали воины, покалеченные жестокими ударами цепов или пронзённые копьями. Стрелки теряли людей от метких выстрелов лучников противника, крестьяне то и дело оттаскивали бойцов, посечённых стрелами в тыл к медикам.

    Пушки практически разгромили ставку и лагерь регентского войска, сейчас там виднелись лишь разбитые повозки да поваленные шатры, близ которых курились дымки. А в высокой траве долины полегло немало одетых в белое обозников, убитых осколками, меж телами которых бродили понурые кони, пугливо отшатываясь от очередного близкого разрыва бомбы. Ли Хо с ужасом смотрел на братоубийственный бой, покрывшись холодным потом. На душе его стало мерзко и противно, принц в этот момент люто возненавидел всех этих подлых и продажных чиновников, которые ради маньчжурского сапога готовы были пожертвовать не только свободой своей страны, но и жизнями сильных воинов, лучших сынов народа. Мрази!

    А между тем, на помощь малочисленным всадникам Бонгрима пришли солдаты северных гарнизонов, использовавших копья чжукчжанчан, длиною чуть более четырёх метров. Ощетинившиеся ими отряды, взаимодействуя со стрелками и конницей, старались отбить атаку неприятельских кавалеристов. Бунновцы же, продолжая вести огонь, отстреливали лошадей врага. Всадник без коня - плохой воин! А тем временем, военачальники регентского войска, видя, что конница завязала борьбу, бросили в бой и пехотинцев. Но, видит Небо, они были неправы! Кавалеристы, которым так и не удалось вклиниться в порядки своего врага, вскоре были отброшены навстречу своей же пехоте плотным ружейным огнём стрелков принца.

    - Панцирники! Вперёд!

    В первые ряды наступающего полка выдвинулись две ударные роты панцирь-гренадёров, как таковых воинов называли на Сунгари - солдаты решительного удара, одетые в броню, имевшие гранаты, тяжёлые сабли, булавы и револьверы. Это сильные и бывалые воины, знавшие себе цену и уверенные в своих силах, не раз обращавшие в паническое бегство маньчжурских солдат. Первая же сшибка панцирников с неприятельской пехотой оказалась для врага поистине ужасной. Сначала полетели гранаты, которые нанесли не столько физического урона, сколько морального, а потом с яростными криками во вчеравших крестьян врубились гренадёры, производя среди неприятеля сущее опустошение. Пехотинцы регентского войска спустя несколько минут буквально взвыли от ужаса и бросились наутёк, совершенно развалив последнее подобие строя. Смешавшись со своими всадниками, они бросали оружие и пытались бежать, бежать прочь, куда угодно... Некоторые бросались в пронзительно холодные воды Хантана, чтобы перебраться на тот берег и укрыться среди далёких зарослей высокого кустарника. Лишившиеся управления, совершенно деморализованные солдаты врага сдавались в плен десятками, сотнями. Крестьянам принца пришлось немало потрудится, чтобы загнать пленников в скальный карман. Вскоре принц подъехал к помрачневшим и насупившимся людям на взмыленном жеребце и, буравя тяжёлым взглядом недавних врагов, рубленными фразами объявил:

    - Я не держу на вас зла! Я приказываю вам немедленно возвращаться к своим очагам! Занимайтесь хозяйством и растите детей! Больше никто вам не прикажет умирать за маньчжурских прихвостней! Всё, убирайтесь прочь!

    Немногих оставшихся в живых военачальников Ли Хо объявил виновными в случившейся бойне и повелел казнить тут же, а от знатных воинов из числа кавалеристов потребовал немедленно отречься от узурпаторов престола и марионеток империи Цин, признав своим властителем его, наследного принца Бонгрима, сына вана Инджо. Лишь две дюжины пленников, представлявших знатные кланы, отказалось поступить подобным образом, и все они были обезглавлены перед своими недавними товарищами. А спустя несколько часов отдыха армия принца, оставив на месте боя похоронные команды, снова двинулась к столице, путь к которой более никто не мог бы ей преградить. Начиналась новая эра древней страны Чосон.