– Может, несчастный случай? Помнишь Уолтера Брента? Того, которого деревом придавило? Он тогда тоже замолк, и все…

– Не знаю. Может и так. Рэйчел тоже не знает, но она здорово напугана… Ты пойми, ведь тогда выходит, что она… Совсем одна. Сейчас она уже почти на пределе в смысле расстояния… Еще две-три мили, и мы совсем перестанем слышать друг друга…

– Странно, что я не слышал Рэйчел… Даже тебя не слышал, когда ты с ней разговаривал, – удивился я.

– Это, наверно, было тогда, когда ты лежал без сознания, – предположил он.

– Так или иначе, проснется Петра и свяжется с Рэйчел. Для нее ведь это расстояние – пустяк. Я думаю, для нее-то вообще не существует никаких пределов, – попытался утешить я его.

– Да. Я как-то совсем забыл про Петру, – сказал он, и я почувствовал, что на душе у него полегчало. – Рэйчел здорово обрадуется!…

Минут через пять шкура у входа заколыхалась, и из-под нее показалась рука Софи, втолкнувшая в пещеру дымящуюся чашу с каким-то варевом. Она влезла сама и пододвинула чашу ко мне, достав перед этим из ниши в стене деревянную ложку и погасив огарки свечей. Я с опаской начал есть, но варево оказалось довольно вкусным: что-то вроде кусочков мяса, перемешанных с кусочками хлеба и политых каким-то отваром. Я съел все подчистую, но, когда я подносил ко рту последнюю ложку, в голове у меня что-то бухнуло, я чуть не потерял сознание, и содержимое ложки выплеснулось мне на рубаху. Это проснулась Петра.

Постепенно я пришел в себя. Петра, сначала ударившая меня всплеском своего отчаяния, теперь излучала радость. Но от этой радости в голове у меня гудело, как от ударов молота. Этот ее всплеск разбудил и Розалинду, а затем я услышал проклятия Мишеля. Подруге Петры из Селандии тоже, видно, досталось…

Наконец Петра сумела взять себя в руки и потихоньку умерить свой «голос». Все с облегчением вздохнули.

– Что с ней? Она что, с ума сошла?! – переведя дух, спросил Мишель.

– Мы думали, что Дэви мертвый! Мы думали, они его убили!! – радостно сообщила всем Петра.

Я начал улавливать Розалинду. Она тоже была сама не своя от радости, но мысли ее были беспорядочны, и я отвечал ей так же сумбурно и бессвязно. Она раскрылась, и мы опять были вместе, пока не вмешался Мишель и не попросил нас умолкнуть.

– Извините за бестактность, – сказал он, – но сейчас не время для любовных арий. Когда выпутаемся, тогда сколько угодно! – он выждал паузу.

– Ну, что у вас происходит?

Розалинда сказала ему, что они по-прежнему в том шалаше, откуда меня увели те двое. «Паук» ушел, но оставил какого-то красноглазого и беловолосого человека сторожить их. Я объяснил, где нахожусь и что со мной.

– М-да… Ладно, – сказал Мишель. – Вы говорите, что этот… «Паук» у них вроде вожака? Хотелось бы знать, будет ли он сам участвовать в бою или же будет командовать ими издали? Если верно второе предположение, он ведь может в любую минуту и вернуться.

– Да, пожалуй.

– Я его боюсь… – вырвалось неожиданно у Розалинды. Она была на грани истерики. – Он… он другой! Не такой, как мы!… Даже не такой, как они!… Вообще другой, не человек, а… зверь! Если он… Если только… Я покончу с собой!

– Ничего подобного ты не сделаешь! – тон, каким произнес это Мишель, подействовал на нее, как ушат холодной воды. – Если понадобится, ты убьешь не себя, а его! Ясно?! – Почувствовав, что Розалинда успокоилась, он напрягся изо всех сил и переключился на женщину из Селандии. Он спросил, по-прежнему ли она полагает, что сумеет помочь нам. Ответ донесся издалека, но вполне отчетливо. Он был предельно лаконичен.

– Да, – коротко сказала она.

– Когда? – спросил Мишель.

Прошло некоторое время, как будто там совещались. Затем последовал ответ:

– Не позднее, чем через шестнадцать часов.

Я чувствовал, что недоверие Мишеля к этим селандцам постепенно тает. Кажется, он впервые всерьез поверил, что помощь оттуда действительно придет.

– Что ж, – после секундной заминки сказал он, – тогда, ребята, вам остается только продержаться эти самые шестнадцать часов.

– Погоди! – попросил я. – Погоди, не пропадай… Я… я сейчас…

Я глянул на Софи. Она опять зажгла свои смрадные свечи, и я видел, что она смотрит на меня с изумлением и страхом.

– Ты… ты «разговаривал» с той… девушкой? – негромко спросила она.

– Да. И с моей сестрой. Они проснулись. Они все еще там в шалаше у… у этого человека. Но его самого там нет. Он оставил какого-то альбиноса сторожить их… Вообще-то это странно…

– Что странно? – не поняла Софи.

– Ну… естественней было оставить с ними женщину…

– Не забывай, что ты в Джунглях, – с горечью произнесла Софи и посмотрела на меня исподлобья.

– Ну да, конечно… – смутился я, – понимаю… Видишь ли, я хочу спросить… Как бы нам выбраться отсюда, прежде чем тот вернется? По-моему, сейчас самый подходящий момент, потому что если он вернется… – я посмотрел ей прямо в глаза.

Она отвернулась и некоторое время молча смотрела на тусклое пламя свечей. Потом кивнула.

– Да, ты прав. Так будет лучше для нас всех. Всех… кроме него, – сказала она неожиданно грустно. – Ладно, попробуем.

– Прямо сейчас?

Она опять молча кивнула. Я поднял длинный кинжал, валявшийся у изголовья матраса, и взвесил его на ладони. Пожалуй, он был легковат, но в общем… годился. Она глянула на меня и отрицательно покачала головой.

– Ты должен остаться, Дэви.

– Но как же… – начал было я.

– Если тебя увидят, поднимется паника. А на меня никто не обратит внимания. Даже если увидят возле его дома…

Это было резонно, и я с каким-то странным сожалением положил кинжал на место.

– Но ты… ты справишься? – осторожно спросил я.

– Да, – коротко и решительно произнесла она. Потом встала и из темной ниши в стене достала нож – обыкновенный кухонный нож, гораздо меньше кинжала, но хорошо вычищенный и острый, как бритва. Она засунула его за пояс юбки так, что виден был лишь самый кончик рукоятки, потом обернулась ко мне и долго-долго глядела мне в глаза.

– Дэви… – начала она осторожно.

– Что? – тут же откликнулся я. – Что, Софи?

Но она, как видно, раздумала и не стала продолжать. Совсем другим, деловым тоном она сказала:

– Ты можешь дать знать своим, чтобы они не шумели? Что бы ни произошло, они должны молчать! Скажи им, чтобы, как только я позову, они сразу шли за мной… И пусть у каждой будет наготове кусок темной ткани, чтобы накинуть его поверх одежды… Можешь это им все передать?

– Конечно, – кивнул я, – но лучше было бы все-таки мне…

– Нет, Дэви! Это слишком рискованно. Ты ведь даже не знаешь, как туда пройти…

Она подошла к выходу, отодвинула шкуру… Секунду или даже меньше я отчетливо видел ее силуэт на фоне открывшегося просвета, и она исчезла… Я передал все, что она велела, Розалинде, и мы вдвоем старались втолковать Петре, чтобы она вела себя тихо. Теперь мне оставалось только сидеть и ждать, слушая, как капля за каплей падает вода в деревянную бадью. Но я не мог долго сидеть на одном месте и подошел к выходу из пещеры. Отодвинув шкуру, я осторожно высунул голову наружу. Было видно несколько