Так Ольга, а потом и Вета познакомились с новыми соседями – Тамарой Павловной, Евгением Петровичем и Лизой Ненашевыми.

Вета, к удивлению Ольги, которая дальше добрососедских отношений с Тамарой Павловной не продвинулась, подружилась с Лизой. У девочек, с точки зрения Ольги, не было и не могло быть ничего общего – разное воспитание, разный уровень жизни, разные внешние данные, наконец. Лиза, особенно на фоне Веты, красавица. Ольга не была рада появлению у дочки такой подружки. Боялась, что Вета рано или поздно начнет сравнивать и оценивать.

Вета познакомилась с Лизой, когда принесла для Тамары Павловны кустик анютиных глазок – от матери. Шла через дорогу и злилась на мать – дались ей эти цветы. Все равно Тамара Павловна их не посадит – у нее росли другие цветы. На аккуратных клумбах, в строгом ландшафтном порядке, не то что у них.

Дверь открыла Лиза. Вета забыла, зачем пришла. На Лизе был джинсовый комбинезон с кармашком на груди – Ветина несбыточная мечта. Она такие комбинезоны в природе не видела, только по телевизору. Лиза держала в руках кисточку. Капли краски капали на штанину комбинезона. Лиза не обращала на это никакого внимания.

– Осторожно, – закричала Вета, – краской закапаешь!

И даже дернулась взять кисточку. Пусть на ее старые физкультурные треники капает, лишь бы не на эту красоту. Потом она подняла глаза и опять онемела. У Лизы были длинные распущенные волосы, а сбоку из одной пряди заплетена тоненькая косичка. Косичку украшали разноцветные бусинки. Лиза выдержала восхищенный взгляд Веты и спокойно сказала:

– Пошли наверх.

Вета не поняла, куда наверх, но, сбросив тапочки, мамины, с дыркой на большом пальце и стоптанной пяткой, пошла за Лизой.

Лиза поднялась по лестнице и привела Вету в комнату со скошенным потолком. Вета никогда не думала, что наверху, под крышей, могут быть комнаты. Она думала, что там чердак, где хранятся старые чужие вещи, которые на всякий случай нельзя выбрасывать. Как у них с мамой. У них на чердаке стояла старая бабушкина кровать, валялись две тети-Наташины автомобильные шины, книги, альбомы с фотографиями, журналы…

– Поможешь красить? – спросила Лиза и протянула Вете кисточку.

Все стены в комнате были расчерчены на квадраты – от больших к маленьким. Половина квадратов закрашена черной краской.

– А почему они черные? – спросила Вета, хотя уже знала ответ. Комната была такой, о какой она мечтала, – необычной. В их домике Ольга Михайловна выдерживала «деревенский» стиль – обои в ромашку, занавески в красный горох, клеенчатая скатерть на столе в помидорах.

– Потому что занавески будут черные и ковер. А остальное – белое, – объяснила Лиза.

Вета от волнения захотела в туалет, но стеснялась спросить где. На участке она туалета не видела. Вета закрасила два квадрата и наконец не выдержала:

– Лиза, а где у вас туалет?

– Пойдем, отведу. Здесь есть, в доме, но мама не разрешает туда гостям ходить. А второй – на улице.

Вета пошла за Лизой, слушая инструкции. В уличном туалете два ведерка, нужно посыпать после себя сначала из одного, потом из другого. Туалетом оказался деревянный домик. Вета его видела, когда шла по участку, но думала, что он для жилья, а не для нужды. Лиза открыла Вете дверь и пошла назад – в дом.

– Возвращайся, – сказала она.

Вета кивнула и вошла в домик. И забыла, зачем пришла. Она выскочила за дверь, но Лизы уже не было. В домике стоял деревянный помост со ступенькой, ковриком на ступеньке и стульчаком в мягком чехле на крышке. А рядом – белая чаша, похожая на маленькую раковину неправильной формы. Только без крана. Вета не знала, что это такое. Она уже готова была сбегать в туалет домой, но подумала, что Лиза ее не поймет. Вета впервые ходила в туалет так осторожно. Она боялась сесть на этот сверкающий ободок, боялась нечаянно намочить мягкую крышку. Вообще боялась здесь что-то делать. В последний момент она вспомнила про Лизины инструкции. Ведерки с маленькими ковшичками внутри стояли на отдельной полочке. Только Вета не знала, сколько нужно сыпать, и на всякий случай насыпала побольше. Когда она уже уходила, увидела над раковиной полку с цветочными горшками. Теперь она знала, куда деваются цветы – самые лучшие, срезанные по-живому, которые ее мать передает для Тамары Павловны.

Вета вернулась в дом. Лиза была на первом этаже – на кухне, совмещенной с гостиной.

– Лиз, а что это там в туалете, похожее на раковину? – спросила Вета.

– Писсуар, что ли? – удивилась Лиза.

– А что такое писсуар?

– Туалет для мужчин. Ты что, в мужском туалете никогда не была?

– Нет.

– Поможешь мне с тартаром? Мать сейчас приедет, а я не приготовила.

– А что такое тартар?

– Соус к рыбе. Ты что, с луны упала?

Вета стала послушно резать огурцы.

Приехала Тамара Павловна, и Вета не поняла, как оказалась на дорожке, ведущей к калитке. Ее как-то выпроводили так, что она не заметила. Только ощущение неприятное осталось. Тамара Павловна говорила без умолку. Вета только поняла, что к ним должен кто-то приехать.

Она вернулась домой. Поужинала отварной картошкой и сосисками. Легла спать. Прежде чем уснуть, решила к Ненашевым больше не ходить – Вета злилась на себя и была обижена на Лизу. За что конкретно, не знала.

Несмотря на решение, Вета за лето стала лучшей подругой Лизы. Точнее, она считала Лизу своей лучшей подругой. Что считала Лиза, никому не было известно. Лиза вообще редко проявляла эмоции. Даже Тамара Павловна привыкла к тому, что Вета постоянно околачивается в их доме и делает всю работу по хозяйству, которую должна была сделать дочь. Хотя Вета каждый день страдала – от зависти и несправедливости. Особенно ее задевало то, что ей так и не разрешили пользоваться хозяйским туалетом в