'парашю­тистам', если, конечно, полицейское начальство не боится уронить свой престиж.

Но сейчас Пол не знал, как поступить. Он не заметил ни­чего подозрительного. Правда, Ким, вместо того чтобы от­правиться домой, зачем-то приехал в это уединенное место. Ну а если у него здесь свидание с любовницей и в самый кульминационный момент они, забросав дом гранатами со слезоточивым газом и дымовыми шашками, всей группой с автоматами в руках вломятся в окна-двери? Представив себе эту картину. Пол улыбнулся. Но можно ведь поставить во­прос и по-другому. Что если Ким, которого он, Пол, подста­вил под удар, в данный момент находится в опасности, а он не решается броситься на выручку, боясь попасть в неловкое положение?

Решение было принято. Собственно говоря, Пол прекрас­но знал, как он поступит, еще до того как для успокоения со­вести перебрал в уме возможные варианты. Он поступил так, как ему хотелось, и был рад, что к тому же нашел для своих действий оправдательный предлог. Оглянувшись по сторонам и окончательно убедившись, что поблизости никого нет, Пол начал раздеваться. Снял свой сшитый на заказ и некогда модный костюм, снял белую рубашку, галс­тук и достал из спортивной сумки комбинезон защитного цвета. Надел пояс, прикрепив к нему обоюдоострый, с зазу­бринами, как у пилы, кинжал, сунул в карман несколько ме­тательных дротиков, пристегнул под мышкой кобуру с брау­нингом и ремешком прикрепил к сапогу небольшую 'беретту'. Теперь оставалось лишь рассовать по карманам прочие мелочи: запасные патроны, связку отмычек, миниатюрный фотоаппарат, петарды, известные под названием 'бенгаль­ские огни'; они вспыхивают необычайно ярко, а затем, рас­сыпавшись снопом искр, угасают. Если человек застигнут этой вспышкой врасплох и не успевает вовремя зажмурить глаза, то он на несколько минут слепнет.

Затем Пол прихватил с собой пустую сумку, еще раз вни­мательно проверил, не оставил ли он в машине каких-либо предательских улик, и ровным, размашистым шагом дви­нулся к хутору.

Тип постройки был знаком Шорту. Не обязательно вхо­дить внутрь, он и без того отчетливо представлял себе рас­положение помещений внутри, двор позади дома, простор­ную, светлую кухню, а под лестницей — спуск в подвал. Как-то раз именно в таком хуторском доме у них проходили учебные занятия: будущие коммандос должны были высвобо­дить томившихся там 'заложников'. Пол и поныне не знал, отчего инструкторы облюбовали именно этот дом под предполагаемую резиденцию террористов. Возможно, при­ чина и в самом деле была простой, как объяснил сержант, когда вечером они споласкивали под душем усталые тела: интендантам удалось по дешевке снять этот дом.

Пол подобрался к дому так близко, насколько позволяла разумная осторожность, а затем, присев на корточки, приго­товился ждать. Если Ким действительно похищен, то сейчас ворваться в дом было равносильно самоубийству. Необхо­димо дождаться, пока стемнеет, хотя бы настолько, чтобы можно было надеяться: его не заметят сразу же, как только он выйдет из-под прикрытия последнего деревца. Он не испытывал волнения. Нервозность держалась лишь до нача­ла действий. А это выжидание уже было частью акции. Любопытно, что теперь оно больше не изнуряло Пола. Он не смотрел поминутно на часы и не чувствовал себя связанным по рукам и ногам.

Выбросив из головы мысли о Гвен, прогнав тревожные предположения о том, что ждет его в доме, он спокойно сле­дил, как растут и исчезают тени. Вот кто-то захлопнул ставни на окнах, затем внутри зажегся свет. Пол встал, потянулся, размял одеревеневшие суставы и мышцы. Еще раз проверил снаряжение и двинулся к дому.

Мужчина, затаившийся в темном чердачном помещении, облегченно вздохнул.

— Ну, наконец-то! — Поднеся к глазам прибор ночного видения, он еще раз оглядел приближающегося человека. Не отрывая бинокля от глаз, левой рукой он потянулся к стоявшему рядом телефону внутренней связи. — Идет! — сказал мужчина в трубку. — Да, — ответил он на какой-то за­ данный ему вопрос. — Не беспокойтесь, я не спущу с него глаз.

Промчавшись по скользкой, влажной траве, Пол одним прыжком перемахнул через невысокую ограду. Не замедляя темпа, побежал дальше, к конюшне. Прижавшись к стене, он замер, скрытый густым полумраком. Он не чувствовал уста­лости, но от быстрого бега дыхание все же участилось. Пол ждал, пока дыхание выровняется, и настороженно прислу­шивался. Не слышно было ни скрипа дверей, ни лая собаки, почуявшей чужого. Теперь уже не было нужды торопиться. Он шел медленным, ровным шагом, вглядываясь в землю под ногами, вслушиваясь в знакомые шорохи близящейся ночи. Отворив трухлявую дверь, он вошел в конюшню. Здесь было пусто, лошадей в стойлах не было, сена в кормушках тоже. Картина была унылая, удручающая. Шорт включил кар­манный фонарик, чтобы видеть, куда ступает, и, идя вдоль длинной, побеленной стены, почти ощущал характерный конский запах.

Стекло в маленьком оконце на противоположной сторо­не конюшни было выбито. Шорт сунул в карман приготов­ленный было алмаз и выглянул в оконце. Нигде ни души. Подпрыгнув, он ухватился обеими руками за балку и, раска­чавшись, вылетел в окно ногами вперед. Мягко приземлив­шись, он замер на корточках, как и в самом начале акции. Выждав несколько минут, двинулся дальше. Пока все шло как по маслу, гораздо легче, чем на учебной тренировке. Возможно, именно это его и смущало. Не было ни охраны, ни сигнализации, ни скрытых ловушек. Возможно также, бы­ла еще какая-то причина, но только его не отпускало стран­ное, неопределенное чувство, будто за ним откуда-то следят. Пол еще раз внимательно огляделся. Дом стоял, погруженный в безмолвие. Верхний этаж наглухо закутался в темноту, а на первом этаже сквозь ставни просачивался слабый свет.

Тогда, во время учений, позади дома стояло дерево, с ко­торого можно было перепрыгнуть на крышу. Здесь таких удобств не приготовили. Попытаться проникнуть снизу? Пригнувшись, Пол побежал к дому. До ближайшего окна было далеко, до двери тоже. Зато поблизости оказалась кла­довка. В малюсенькое оконце кладовой, конечно, не протис­нуться, но можно просунуть руку и проволокой открыть зад­вижку задней двери.

Пол вытащил из кармана небольшой, размером с тюбик губной помады, флакончик и сбрызнул заржавелые петли. Снова пришлось ждать. Настороженно прислушиваясь, он все пытался определить, что же не дает ему покоя. Может, повернуть назад, пока не поздно?

Конечно, он не поддался соблазну убраться восвояси, а вместо этого подошел к оконцу и посветил внутрь кладовки. Тонкий, но сильный луч фонарика позволил разглядеть сквозь запыленное стекло пустые банки из-под варенья, две-три жестянки консервов и несколько канистр для бен­зина. Ничего особенного, если... если не считать странным отсутствие в таком большом доме соответствующего запа­са консервов и обычных хозяйственных средств. Наложив на стекло небольшой резиновый кружок, Пол обвел алма­зом его контуры, вынул вырезанный кусок стекла и осто­рожно положил рядом с собой на землю. Расправив 'прово­локу'— тонкий, но прочный стальной стержень, — он за­винтил крохотным гаечным ключом винтики и приладил к концу стержня крючок. Просунул в отверстие руку и отодви­нул засов.

Растворяющий ржавчину распылитель сделал свое дело: дверь распахнулась без малейшего скрипа. Прежде чем вой­ти в кладовку, Пол приготовил браунинг. Тревожное чувство в нем все усиливалось, и он несколько успокоился, когда ла­донь привычно сжала рукоятку пистолета.

Изнутри кладовка оказалась не запертой. Шорт очутился в пыльном коридоре. В кухне горел свет, но голосов не было слышно. Из комнаты доносился приглушенный гул, слиш­ком равномерный, чтобы быть разговором. Скорее всего там попросту был включен телевизор.

Прижавшись спиною к стене и осторожно переступая, он прокрался к кухне. Дверь была полуоткрыта, и первой его мыслью было проскользнуть мимо нее так, чтобы изнутри его не заметили. Но в следующую секунду он передумал и ворвался в кухню, держа перед собой пистолет наготове, чтобы с ходу начать стрелять, броситься на пол, метнуться в сторону.

Все эти меры оказались излишними. Кухня была пуста. Горели все лампы, однако не было ни малейших следов хоть какой-нибудь стряпни; похоже, здесь даже чая не кипя­тили И снова это напомнило Полу учебную тренировку, ког­да инструкторы сочли излишним придать обстановке прав­доподобие — скажем, насытив кухню запахами отварной ба­ранины.