ситечко в закипевшую воду. Подождав пару минут, он вынул ситечко с распарившейся заваркой, подержал его над раскрытым чайником, чтобы слилось, и, отложив его в сторону, закрыл чайник крышкой и налил из него густой ароматный настой в нержавеющую кружку-термос, с открывающейся щелью для питья в пластиковой крышке.

— Чай, собака, это вещь! — Сергей с наслаждением отхлебнул из кружки горячего напитка. — В такую погоду просто спасение! И греет, и бодрит, и настроение поднимает! Жаль, ты в этом ничего не понимаешь…

Собака вдруг подняла уши и насторожилась.

— Ну ты чего? — Сергей благодушно отхлебнул из кружки. — Лежи, отдыхай, наслаждайся мирной жизнью!

Собака поднялась на ноги и, прислушиваясь к чему-то сквозь шум дождя, тихонько зарычала.

— Зверь, что ли, какой? Лиса, небось! — зевнув, потянулся Серёга. — До чего же такая погода в сон размаривает! Да успокойся ты! Всё в порядке!

Собака явно не хотела успокаиваться, она подошла к краю тента, высунула нос наружу и предупредительно гавкнула. Затем ещё и ещё раз. Так она лаяла только на человека.

— Нелли, место! — скомандовал Сергей. — Ну ты что, старая, откуда здесь люди в такую погоду! Стареешь, пенсионерка!

Нелли, беспрекословно послушавшись, легла на свою подстилку, продолжая не сводить взгляда с тёмного проёма за палаткой и тихо, настороженно рыча. Уши собаки стояли торчком, изредка напряжённо вздрагивая.

Сергей прислушался. Нет — только шум проливного холодного дождя заполнял всё пространство за пределами его временного жилища!

И вдруг!

— Па-па-магите! — раздался негромкий, с нотками бессильного отчаяния, как показалось Сергею, детский тонкий голос.

Сергей вскочил со стула, вглядываясь в темноту. Собака, снова встав, залаяла.

— Молчи! Тихо! — скомандовал собаке Серёга.

— Па-па-памагите! — ещё тише и ещё отчаяннее послышалось совсем близко.

Сергей подошёл к краю тента, на всякий случай взяв со стола нож.

Внезапно, в зоне пространства за палаткой, слабо освещаемой сквозь дождь подвешенным под тентом галогеновым фонарём, возникла странная, похожая на привидение, фигурка — тощая, вся дрожащая крупной дрожью, облепленная насквозь мокрой одеждой и охватившая сама себя руками в тщетной попытке согреться.

— Лежать! Свои! — крикнув собаке, Сергей быстро шагнул под дождь, сцапал своими крепкими руками трясущееся существо и вдёрнул его под тент. Существо громко стучало зубами. На вид это была девчонка лет четырнадцати.

— Ты кто? — вглядываясь сквозь облепившие осунувшееся лицо светлые волосы в расширившиеся от холода и страха глаза девчонки, спросил Сергей.

— Я Д-д-даша! — простучала зубами пришелица и рухнула без сознания на руки едва успевшего её подхватить Серёги.

— Ба-лин! — выругался негромко Сергей, затаскивая лёгонькое мокрое тело вглубь палатки. — Ну и рыбалка в этот раз! Ну и улов, однако!

Девчонка не подавала признаков жизни. Сергей прижался ухом к мокрому платью на её груди — сердце слабенько, словно с трудом проталкивая застывшую кровь, всё-таки билось. Сергей быстро потрогал девчонкины руки и ноги выше колен. Они были холодны как камень. Переохлаждение уже явно вступило в опасную стадию, счёт жизни девчонки пошёл на минуты.

— Так! Переохлаждение! — лихорадочно вспоминал медицинские наставления санинструктора бывший спецназовец. — Растирать сильно нельзя, алкоголем поить нельзя, можно горячий сладкий чай с каплей коньяка, отогревать медленно, в идеале в ванне с тёплой водой… Ба-лин! Где ж её, эту ванну, тут взять!