Не знаем мы пока,Что в ульях пчелам снится,Какие там века?Какие летописцы?Все стихло, может быть,Перед землетрясеньем,И всех предупредитьДолжна в своих владеньях.Мы в этом не сильны,И нам гордиться нечем.Есть время тишиныИ в жизни человечьей.Ждет мир, в тиши влачась,В безвыходном покое,—Что дал нам этот час:Открытье мировое?Иль музыкальный шквал?Поэмы чудо строфы?Иль сердце мира сжалПред новой катастрофой?
МАКИ
Уже флоксы стали лиловее.Маки, маки, я всегда готовВидеть вас на поздней ассамблееС летом расстающихся цветов.Вы, как реки, льетесь по пустыне,Север наш дает вам свой приют,На Луне, как выяснилось ныне,Никакие маки не цветут.Я люблю вас, полноцветных, крепких,С криком ваших разноцветных ртов,Предо мной встаете вы как слепкиС лучших чувств, принявших вид цветов.В маках розовых, с оборкой белойЧто-то от веселых танцовщиц,В маках желтых — прелесть онемелыхОт восторга славок-небылиц.Белые — как дети белой ночи,Легкий пламень, снежный полусон,Только в алых песня видеть хочетАлость губ и алый шелк знамен.Потому что смертною порою,Облетев, покроют наяву,Точно кровью павшего героя,Лепестками алыми траву.
«Опять стою на мартовской поляне…»
Опять стою на мартовской поляне,Опять весна — уж им потерян счет,И в памяти, в лесу воспоминаний,Снег оседает, тает старый лед.И рушатся, как ледяные горы,Громады лет, вдруг превращаясь в сны,Но прошлого весенние просторыНеобозримо мне возвращены.Вновь не могу я вдоволь насмотретьсяНа чудеса воскресших красок дня,Вернувшись из немыслимого детства,Бессмертный грач приветствует меня!
