- Гайдар полком в каком возрасте командовал? Не помнишь?

- Ну-у-у, Иван Васильевич… Какое время было?

- Гну! Какое время? Война была, и сейчас война. Мальчишки-курьеры по рынкам наркоту и оружие разносят, девчонки с семи лет на панель выходят! Время…

Иченко закурил и молча пускал дым в потолок. Алексей откинулся в кресле и думал, что Иченко прав, и на счет таинственного Саши и на счет войны, который год идущей на Московских улицах.

- Как ты думаешь, почему он сказал, что Аслан в деревне? В деревне? А? – прищурил глаз Иченко.

- Наверно хотел подтвердить, что мальчик жив и здоров. Что он его видел…

- Чушь! В деревне!…Не доходит? – Иченко посмотрел на Алексея осуждающе. – Где ты слышал, что бы селение на Кавказе называли деревней? Деревня – это в России, в средней полосе, среди березок и полей!

- Оговорка?

- Или не оговорка. И тогда получается…

- И тогда получается, что Дробышев видел Аслана не там, куда его послали с деньгами, а в другом месте, - Алексей закусил губу, вскочил с кресла и забегал по комнате.

- Сюда вписывается подмосковный городок, где Дробышева нашли? – кинул реплику Иченко, с улыбкой наблюдая за раскрасневшимся Буровым.

- Даже очень! – Буров даже ладонью о ладонь пристукнул. - Остается вопрос: где деньги, собранные в качестве выкупа?

- Знаешь, Леша, у меня вопросов остается гораздо больше, - подколол его Иченко.

Алексей Буров притормозил напротив кресла Иченко и посмотрел на начальника в задумчивости. Иченко вытряхнул из пачки очередную сигарету и щелкнул зажигалкой.

- Мы работаем по делу или как? – спросил Алексей.

- Ай-ай! Такой молодой, а память как терка – ржавая, крупноячеистая! – пошутил Иченко. – Ты мне, мил дружок, вопрос этот задавал. Два раза! А я тебе ответил на него: мы на подхвате. Хотя здоровая инициатива приветствуется, - Иченко поднял палец. – Если начальство о ней не знает. Начальство тебе задание дало?

- Дало. Выяснить все о Дробышеве Никите Романовиче.

- Вот и выясняй! Может сдаться выяснишь больше того, на что рассчитываешь…

Глава 3.

Свалив сумки на лестничной клетке, Эля выкопала из недр одной из них ключ и открыла дверь. В квартире было сумрачно, прохладно и тихо. Эля волоком дотащила половину багажа до их с Марком комнаты и застыла на пороге, открыв рот. Ее вещей в комнате не было. Вместо ее тахты и платяного шкафа угол украшало некое подобие спортзала – шведская стенка с турником, беговая дорожка и велотренажер.

- А где всё? – глупо спросила Эля у велотренажера.

Велотренажер, понятное дело, не ответил, а из кухни выглянул на ее голос Марк, и тоже на несколько секунд застыл, уподобившись небезызвестной любопытной жене Лотта.

- Элька? Ты почему прилетела? Случилось чего? – воскликнул он, отмирая и кидаясь к сестре.

- Ничего ни случилось…То есть случилось! Где моя мебель?

- Там! – лаконично ответил ей Марк.

Эля прикинула: убить брата немедленно или добиться от него более вразумительного объяснения.

- Там – это где? – остановилась Эля на втором варианте.

- У тебя! Мы, пока тебя не было и ремонт сделали, и мебель перенесли.

- Черт! – Эля хлопнула себя по лбу.

Она напрочь забыла о новой жилплощади. До отъезда на Мальдивские острова она так и не успела туда наведаться и осмотреть.

- Ты чего раньше прилетела-то? Не понравилось? – допытывался Марк.

- Я не раньше, я согласно купленным билетам – пятнадцатого, - Эля достала авиабилет и помахала у Марка перед носом.

- Пятнадцатого?! – Марк схватился за голову. – Пятнадцатого? Не семнадцатого?

- О-о-о! Как все запущено! – взвыла Эля. – Вот поэтому меня никто и не встретил?

- Почему же пятнадцатого? Семнадцатого! – недоумевал Марк, не слушая ее. – У нас в календаре число помечено!

Он кивнул на календарь, висящий на стене в прихожей. Там жирной красной рамочкой была обведена цифра пятнадцать. Марк уткнулся в нее и надолго замолчал.

- Ну и?! – издевательски поинтересовалась Эля.

Дверь в квартиру с треском отлетела к стене, в коридор ввалились Тоша с Юликом.

- Маркуша, есть давай! – заорали они дуэтом.

Юлик споткнулся о Элину сумку и притормозил, Тоша с разгону налетел на него сзади. Юлик рыбкой пролетел прихожую и приземлился у Элиных ног.

- А ты тут чего делаешь? – спросил любящий братец, с кряхтением поднимаясь.

- Я дома! – вздохнула Эля.

- Мы цветы еще не купили, - огорчился Тоша.

- Мне уехать обратно? – не выдержала Эля.

- Мы все перепутали, – Марк показал на календарь.

Братья переглянулись, на лицах их читалось покаяние и просьба о помиловании. Эля взирала на них со строгостью во взоре.

- А у нас сюрприз! – попытался спасти положение Юлик.

- Мы отремонтировали твою комнату и перенесли мебель! – вмешался Тоша. – Только цветы не купили. В горшках.

Потянуло горелым. Молодая женщина, движимая древним инстинктом хозяйки дома, встрепенувшись первой, перепрыгнула груду сумок и вбежала в кухню. Над сковородой поднимался сизый чад, дым висел под потолком. Толстенькие сардельки, горкой наваленные в ковшик, шипели жалкими остатками воды на дне.

- Картошка! – Марк сорвал со сковороды крышку и швырнул в раковину.

- Была… – упавшим голосом закончил за него Юлик, разглядывая серо-коричневые ломтики, источающие неприятный аромат.

- Так! – Эля отодвинула брата и открыла шкафчик. – Спасайте сосиски и срочно кипятите воду. Будем разводить сухое пюре.

Эля достала пакет с картофельными хлопьями. Тоша подал ей глубокую миску, Юлик включил чайник, а Марк снял ковшик с сардельками с огня. В восемь рук они споро проветрили кухню, вычистили сковороду, нарубили салат из свежих овощей, взбили из хлопьев пюре и разложили все по тарелкам.

- Вы так и питались три недели? – спросила Эля.

- Когда Марик дежурил, то да! – Юлик подцепил последний ломтик помидора.

- А когда дежурил Юличка, мы ели легкоусвояемую, пользительную для здоровья организма и питательную, во всех смыслах, лапшу «Доширак», - не остался в долгу Марк.

- В мое дежурство подавалась яичница и омлет, - опередил возможную критику братьев Тоша. – С помидорами, с колбасой, с сыром, с зеленью, с грибами…

- Повезет же вашим женам, - Эля покачала головой. – Дожевывайте и пошли смотреть во что вы превратили мою новую комнату.

Они дружною толпой перешли в другой подъезд. Тоша торжественно извлек из кармана ключ и протянул его сестре. Не успела она вставить его в замочную скважину, как дверь открылась, а на пороге возникла баба Нюра.

*****