— Он тебе не понадобится. Вечер теплый. Она перевела на него удивленный взгляд: платье слишком прозрачное.

— Ну, да, вечер теплый, но внутри-то кондиционированный воздух, это опасно.

— Давай блейзер. — Он забрал у нее пиджак и перебросил через руку. — Если замерзнешь — согрею. — И, не дожидаясь ее ответа, запер машину и подошел к ней.

Дженифер поняла: он бросает ей вызов. Что ж, раз она пошла на эту авантюру, надо идти до конца. Конечно, она не собиралась никому, кроме Трева, демонстрировать себя и сейчас чувствовала дискомфорт — обычно она под это платье надевала соответствующее нижнее белье.

— Трев, дай-ка мне мой пиджак, я что-то замерзла.

Он окинул взглядом ее грудь, и подобие улыбки изогнуло губы.

— Нет, дорогая, тебе не холодно.

— Но я не могу в таком виде. Нас выгонят. Это общественное место.

— Тогда как же ты собираешься воплотить свой план «расширения сети»?

— Увидишь… когда буду готова.

— Это должно быть интересное зрелище. Тем более ты одета, вернее, раздета так, что удержаться от соблазна трудно.

Едва ли это было комплиментом. Ее охватила паника: как войти в театр без блейзера?

— Тогда иди без меня. Смотри пьесу на здоровье. А я наверняка найду себе подходящее занятие и здесь.

Трев что-то буркнул себе под нос и бросил ей блейзер.

— Делай что хочешь, Джен, — пробормотал он ей в волосы. — Но если какой-нибудь тип сделает хоть малейший неуважительный шаг в твою сторону, я потребую извинения или набью ему морду.

Такая перспектива напугала ее. Что, если кто-нибудь и вправду сделает неуважительный шаг по отношению к ней? Блейзер прикрывает ее до половины бедра, но ниже юбка совершенно прозрачная. Что, если какой-нибудь нахал вслух прокомментирует это и спровоцирует Трева на драку? Собственная тревога разозлила ее.

— Это еще одна причина, почему тебе не следует водиться с проституткой, — в сердцах прошипела она ему.

— Это еще одна причина, почему тебе не следует быть проституткой, — прошептал он в ответ. — Мужчины имеют обыкновение терять голову рядом с распутными женщинами. Но так ли уж ты распутна? Говорить-то ты говоришь, но это и все?..

— По-моему, я уже переспала с тобой за деньги, разве нет?

— И это единственное, на что ты способна! Зато сейчас ты была готова скорее умереть, чем войти в театр без блейзера.

— Ты бы хотел, чтобы нас выставили за дверь? У тебя слова расходятся с делом: то собираешься защищать мою честь перед тем, кто глянет в мою сторону, то выставляешь меня на всеобщее обозрение.

— Я проверял тебя.

— Ах, так? Ты провоцируешь меня? Тогда держись, ты еще попросишь пощады.

— Я провоцирую? Ты собираешься вербовать новых клиентов, а я должен спокойно смотреть на это?

— Спокойно? Еще нет никого и в помине, а ты готов «набить им морду».

— Вот именно, я честно предупреждаю.

Их горячую перебранку прервала официантка. Они проследовали за ней в заполненный людьми обеденный зал, устроенный вокруг приподнятой сцены. Красный бархатный занавес еще не был поднят: посетители были заняты едой и беседой. Официантка подвела Трева и Дженифер к столику в заднем ряду.

Трев наклонился к официантке и, понизив голос, о чем-то заговорил с ней. Она взглянула на верхний ярус столиков, которые все были заняты, и покачала головой с явным сожалением.

— Извините, но балкон закрыт.

Он снова о чем-то заговорил с ней тихо и убедительно. Немного поколебавшись, она бросила на него заговорщический взгляд и повела их по боковой лестнице на тускло освещенный балкон.

— Как я могу отказать молодоженам? Особенно когда вы столько проехали, чтобы попасть к нам.

Она усадила их в самой последней ложе пустого балкона — относительно уединенном местечке с высокими мягкими сиденьями, пышными растениями по бокам и покрытым красной льняной скатертью столом. Сам стол, прикрепленный к массивным деревянным перилам балкона, позволял им обозревать обеденный зал и сцену.

Дженифер опустилась на сиденье в форме лошадиной подковы, отодвинувшись к середине. Трев сел рядом, намного ближе, чем это было необходимо. Повернувшись к нему, она насмешливо протянула:

— Молодожены? Ты непременно будешь гореть в аду за вранье.

— Главное, это сработало. — Она не увидела насмешки в его взгляде, лишь мрачную, опасную решимость. — Я хотел побыть с тобой наедине.

Интересно, ей только померещилась интимность в его тоне, его словах? Не уверенная, как понимать его после размолвки, и готовая помириться, чтобы насладиться вечером, ведь время с ним бесценно, она серьезно заверила его:

— Можешь не беспокоиться, я не буду привлекать внимание. Сегодня — выходной, и он посвящен тебе.

— Мне? — Он нахмурился и убрал выбившуюся прядь с ее лица. — Ты, ненасытная сексуальная тигрица… будешь моя?

Едва уловимая нотка сарказма в его голосе разозлила ее.

— Да, твоя, — горячо подтвердила она. Он долго смотрел на нее, любуясь.

— Тогда докажи это мне, и я поверю, Джен. Как только погаснет свет.

Дженифер решила его помучить и принялась изучать меню, потом не спеша сделала заказ. Избегая взгляда Трева, она смотрела вниз, на обеденный зал. Она тянула время, не зная, как начать эту увлекательную сексуальную игру…

Трев не показывал никаких признаков волнения, ее молчание, казалось, не беспокоило его. Уж не подумал ли он, что она испугалась?

Дженифер разозлилась. Что он думает? О чем? Кровь застучала у нее в висках при мысли о возможностях. Безумных, порочных возможностях.

Тепло затопило ее при этой мысли, и она сделала большой глоток охлажденного вина. Трев наверняка трусит, вряд ли он осмелится на рискованный секс в общественном месте. Конечно, он всегда был восхитительно смел в любовных утехах, но это дома, в номере отеля или иногда в машине где-нибудь в укромном месте. Тот Трев был ярым сторонником соблюдения приличий.

Пожалуй, на этот раз надо его раззадорить. Покосившись на него, Джен признала, что это уже не тот мужчина, за которого она когда-то вышла. Этот мужчина жестче. Суровее. Циничнее. Но разве она та женщина, которую он любил? Пожалуй, они действительно незнакомые люди.

Она отложила вилку, не в состоянии больше съесть ни кусочка. Словно воспользовавшись ее намеком, он отодвинул недоеденный бифштекс и откинулся на сиденье, держа в руках бокал бургундского и наблюдая за ней. Его молчаливое разглядывание и осязаемая близость волновали ее.

Пытаясь избежать его взгляда, она смотрела в зал. Музыка стала громче. Софиты высвечивали алый бархатный занавес.

Пульс заколотился где-то в горле. Она готовилась к роли распутной женщины и оделась соответственно. Рассказывала немыслимые вещи, чтобы создать впечатление безнадежной испорченности.