особенным и думаешь, что можешь распоряжаться моей жизнью.

— Да не пытаюсь я распоряжаться твоей жизнью, я хочу помочь тебе. Забудь о психологе, если тебе это неприятно. Но может, ты испытываешь материальные трудности? Хочешь, я помогу тебе найти высокооплачиваемую работу?

— Мне не нужна твоя помощь! — закричала она, почти плача. — Я врала тебе, чтобы от тебя избавиться. Обожаю быть «ночной бабочкой». Люблю возбуждение, деньги, которые трачу на шикарную одежду, драгоценности, дорогую обувь…

— Зачем же такие страдания после секса?

— Тебе показалось, я тогда просто… устала. Уходите, мистер Монтгомери, или я вызову полицию… за приставание к даме.

Трев не ответил.

Это ее удивило. Обычно у него на все есть ответ. Может, наконец, понял, что бессмысленно пытаться спасти женщину от нее самой?

Он стоял, расставив ноги, скрестив руки и глядя на нее. Удивленно или загадочно — она не могла понять.

— Ну давай, зови полицию. Я готов!

Дженифер и Трев воинственно уставились друг на друга. Что будет, если она вызовет полицию? Кто знает, что Трев может сказать или сделать? Малейшее подозрение, что она занимается проституцией, — и она окажется в центре внимания. Прощайте трудовые рекомендации, доброе имя, даже возможность снять приличное жилье.

Но вдруг он сам начнет копаться в ее жизни и обнаружит, что ее не выгоняли из отеля, что она живет в Санрайзе семь лет, именно с того времени, когда пропала Диана, что… страшно подумать.

Нет, она не может звать полицию. Дженифер приблизилась к нему и с мольбой сказала:

— Пожалуйста, Трев, послушай. Я знаю, ты чувствуешь себя неловко… купив мои услуги, совесть заставляет тебя загладить вину. Но ты не в ответе за мою жизнь. Кто ты мне? Моя жизнь сложна, и я прошу тебя, умоляю, оставь меня в покое. Твое вмешательство причинит мне лишь неприятности.

— Ответь мне на один вопрос, Джен, — сказал он, прерывая ее монолог. — Сложности в твоей жизни связаны с сутенером?

Она нахмурилась.

— Сутенером?

— Ты работаешь на сутенера?

Ну да! Вполне логично, что проститутка работает на сутенера. Это прекрасная идея! Трев должен понять, что у нее есть внушительная защита.

— В общем, да, я работаю на… одного очень влиятельного человека. Мой покровитель улаживает мои проблемы, оберегает от особенно назойливых… Я не хочу, чтобы он узнал о тебе. — Она содрогнулась внутренне от чудовищной лжи… но, может, это остановит его?

— Значит, я прав? Ты боишься!

— Боюсь?

— Ты больше не одна, Джен. — Его глаза сверкали, голос вибрировал от неподдельного гнева. — Я не позволю ему обидеть тебя, клянусь!

— Трев, ты не понял. Он не обижает меня, наоборот, мы близкие друзья.

— Разве друзья так поступают?

— Ну да, но…

— Значит, он относится к тебе плохо. Ты нужна ему только как товар. Иначе ты бы его не боялась.

— Я не боюсь его!

— Ты запугана, несчастна и одинока, а этот расчетливый ублюдок, кто бы он ни был, пользуется этим. Он навязывает тебе образ жизни, который только погубит тебя. Скажи мне его имя и как его найти.

Его решимость ужаснула ее: готов гоняться за сутенером, которого в действительности не существует. Упрямец! Непобедимый борец за падшую женщину.

— Ты спятил? Хочешь воевать с сутенером, который, да будет тебе известно, наверняка связан с организованной преступностью? И ради чего? Ради женщины, которую ты даже не знаешь? Ради проститутки, которая не желает твоей помощи?

— У меня тоже есть связи. Я не собираюсь воевать с преступником без солидного плана и прикрытия. И теперь, когда ты призналась, что он «опасный», я тем более не могу отвернуться от тебя.

— Он не опасен для меня. Но если ты полезешь не в свое дело, то окажешься в такой опасности, о которой даже и не подозреваешь!

Степень ее тревоги поразила Трева. Она побледнела, глаза сделались огромными, ее трясло. Похоже, она верит, что ее сутенер всесилен и никто не может ей помочь. Но еще удивительней то, что она беспокоится за него, за своего клиента, которого не хочет больше видеть. Какой бы паршивой ни была ситуация, он все-таки не мог не испытывать некоторое удовольствие из-за ее участия.

— Давай-ка проясним, почему ты беспокоишься обо мне?

Явно сбитая с толку, она уставилась на него в тревожном молчании. Раковина, в которой она пыталась спрятаться, треснула.

— С чего ты взял, что я беспокоюсь о тебе? — закричала она. — Я хочу, чтобы ты не лез в мои дела.

— Ты боишься, что я пострадаю.

Она презрительно рассмеялась.

— Ты так думаешь? Ты прав — я уверена, что ты пострадаешь, если отправишься сражаться с драконами в подземное царство, хоть с «солидным планом и прикрытием», хоть без них. Тебя могут избить, ранить… или даже убить. Лучше не вмешивайся, Трев, не в твоих силах меня изменить. И не понимаю, с какой стати ты рвешься сломать себе шею?

Трев и сам этого не понимал. И все же он сделает все, чтобы помочь ей. Здесь, в своем офисе, за столом с бумагами, кофейной кружкой, двумя медвежатами, обнимающимися на мониторе компьютера, она казалась еще более хрупкой, чем тогда, в отеле.

При дневном свете она выглядела чуть старше его двадцатилетней сестры. В строгой темно-синей юбке, белой блузке с вышитыми по воротнику цветочками с заплетенными в косу светло-русыми волосами, глазами, полными тревоги, его «ночная леди» казалась искренней, невинной и восхитительной.

Еще он чувствовал к ней какое-то стихийное, неподвластное разуму притяжение, словно всегда знал ее. Конечно, это из-за ее сходства с Дианой. Ощущение чего-то близкого и знакомого до сих пор держало его за горло и не отпускало.

Но самым провоцирующим был сексуальный интерес, который Джен пробуждала в нем, несмотря на строгую одежду, ее нарочитое равнодушие, несмотря на ее профессию проститутки. Он страстно желал ее!

Увидев ее сегодня, он ощутил безумный, неудержимый прилив собственничества, словно имел полное право заключить ее в объятия. При виде ее пульс его участился вдвое. Быть может, память преувеличивала воздействие ее поцелуев, ее пылких ласк? Возможно. Тогда, в пятницу, он был выбит из колеи и расстроен. А если поцеловать Джен сейчас? Один поцелуй не причинит ей вреда и, может быть, избавит его от этого сумасшедшего желания.

— Давай встретимся с тобой сегодня после работы, Джен, — пробормотал он хрипло.

— О, нет, нет, Трев! — Схватив его за лацканы пиджака, она стиснула их в кулаках и попыталась встряхнуть его. — Что я должна сделать, — закричала она, подчеркивая каждое слово рывком рук, — чтобы до твоей дурьей башки, наконец, дошло, что я не могу больше видеться с тобой?

Он наблюдал за ней с удивлением. Только одна женщина вот так же хватала его за одежду и