— Буэно! — коротко тявкнул Пелон и залился обычным волчьим воем. — Ну что? Теперь ты убедился, что в душе у меня действительно сияет луч света? Ты ведь сам говорил, что когда-нибудь он вырвется наружу. Вот и дождался. Ане де ми, ты ведь умный человек, Маккенна!

Их ладони сошлись, и в самый последний момент перед пожатием Маккенна понял, что совершил ужаснейшую ошибку. Короткие толстые пальцы Пелона впились в руку шотландца не хуже зубьев экскаватора; улыбка на иссеченном лице разбойника моментально превратилась в оскал. Он рванул Маккенну в сторону и вбок и, вытряхнув из седла, грянул оземь с такой силой, что на мгновение бородач потерял сознание. Потребовалось примерно с полминуты для того, чтобы легкие шотландца снова заработали без перебоев, и еще тридцать секунд, чтобы привести в порядок мозги. К тому времени, как глаза Маккенны сфокусировались на каком-то темном, маячащем перед ним пятне, стало понятно, что это Пелон протягивает ему руку и помогает встать. Бандит с сочувствием отряхнул каменное крошево с рубашки шотландца и подал ему смятую черную шляпу. Извиняющееся выражение тяжелого лица показалось Маккенне какой-то из ряда вон выходящей насмешкой.

— Какая жалость, амиго. — тихо пробормотал Пелон, — что приходится нарушать данное слово. Взбирайся на коня и поедем дальше. Ты, конечно, понимаешь, что ни о каком расставании не может быть и речи.

— Конечно, — подтвердил Маккенна через секунду. — Но не будет ли с моей стороны невежливым спросить — почему?

Пелон пожал плечами.

— Ты старатель, — ответил бандит. — Знаешь горное дело, учился в заведении, где изучал геологию, разные там минералы и прочее. К тому же одиннадцать лет искал золото в этих землях. Прекрасно изучил почву. И поэтому если там, — он указал пальцем за спину на «дыру-в-стене», — у нас возникнет вопрос по поводу того, где и как следует искать золото, ты на него ответишь. Здесь больше никто не знает старательского ремесла. Ну, что, может, по собственной воле согласишься с тем, что некрасиво оставлять своих компаньонов в столь неподходящий момент? Клянусь, что как только сокровище будет упаковано — ты сможешь уйти. Нет, еще лучше: ты только укажи нам его местоположение — и все! Можешь ехать куда душе угодно. Я выполню договоренность. В конце концов, Маккенна, такова традиция, такова легенда. Так же было у Кривоуха с Эдамсом. Может, я не прав? Но разве этот паршивый мексиканец не спустился вместе со всеми в каньон? По-моему, он получил своих лошадей и ружье только после этого…

Упоминание оружия заставило Маккенну быстро взглянуть на валяющийся на камнях старый «спенсер». Медленно кивнув, он нагнулся. Обутая в тяжелый сапог бандитская нога с сокрушительной силой припечатала к земле вытянутую руку шотландца. Едва сомкнувшиеся на прикладе карабина, пальцы судорожно разжались. Ружье упало на камни. Пелон поднял его и отдал Маль-и-пай.

— Не надо этого делать, амиго, — сказал он. — Разве я не прав? Разве Кривоух не свел свой отряд вниз?

— Свел, свел.

— Тогда поехали. Я ведь пообещал, так какого ж рожна тебе еще нужно?

Маккенна на негнущихся ногах подошел к своему пони и вскочил в седло. Осмотрел всю компанию, взглянув и на Фрэнчи Стэнтон.

— Извини, хефе, — сказал он, натягивая поводья и вводя мустанга в тень «Потайной Двери». — Я было запамятовал — правда всего на мгновение — о твоей репутации человека чести.

— А забывать ни в коем случае не следует, — сказал Пелон, отправляясь вслед.

Выехав из проема в стене, они остановились. Перед ними вилась тропа. Вид открывался головокружительный. Обрыв, отметил Маккенна, футов семьсот-восемьсот и абсолютно вертикальный. С места, на котором они стояли, разглядеть всю тропу не представлялось возможным, потому что вид загораживала растущая внизу на стенах зеленая поросль.

— Куидадо, — бросил старатель через плечо. — Почти вертикальный отвес.

Каньон заворачивал направо, исчезая из поля видимости. Зато по стене резким зигзагом сбегала гигантская тропа, уходившая в некоторых местах вниз под углом аж в сорок пять градусов. Было непонятно, каким образом можно съехать по такому пути верхом или даже сойти, ведя лошадь в поводу. Но в легенде говорилось, что отряд Эдамса свел мустангов на дно каньона. Все посмотрели на Пелона, который в свою очередь кивнул Маккенне.

— Порядок, — сказал бандит, — только пусть первым едет индеец. Если кому и суждено сверзиться, то пусть им будет краснокожий.

Хачита, если и услышал столь лестное замечание в свой адрес, никак на него не отреагировал. Когда его подозвали, он провел пони вперед, и не проронив ни слова, мастерски проехал первый участок дороги. За ним спустился Маккенна, после него остальные, а последним, с рукой под серапе, направленной в спину Микки Тиббсу, Пелон. Неуравновешенный юнец вновь впал в одно из своих меланхолических настроений и поэтому наплевал на полукровку и его чрезмерное к нему внимание. Как и Хачите, ему не было дела до дискриминационной политики вожака. Он, как обычно, ехал с вытащенным из кобуры винчестером.

Ниже первого поворота тропы, выбрасывая из отвесной, гладкой скалы каменный язык, смахивающий на балкон, находился наблюдательный уступ. Это было единственное «обозревательное» место, приходившееся на весь спуск и искатели приключений, спешившись, подошли к его краю — как наверняка за тридцать три года до них сделали Эдамс с Брюером — инстинктивно собирая все свое мужество для последующего спуска. Своим ястребиным оком Хачита первым углядел внизу то, что ускользнуло от взгляда его товарищей.

— Миран, — указал он, хрюкнув. — Избушка.

Пелон, Маккенна и Микки тут же кинулись к нему, пристально вглядываясь вниз. Кавалерийский разведчик вытащил полевой бинокль. Слюна собралась в уголках его губ. Он облизал юрким язычком волчий клык, а заодно и рот.

— Боже мой, — прошепелявил он на английском, опуская бинокль. — Это сожженная хижина. Отсюда можно разглядеть даже очаг.

Маккенна отнял у него бинокль. Быстро взглянув, он отдал прибор Пелону.

— Все верно, хефе, — сказал он. — Хижина, плита возле очага, луг, поток и пороги выше по каньону. Сам посмотри.

Пелон сфокусировал линзы, чертыхаясь и урча. Увидев то, что увидели остальные, он не смог сдержаться и принялся, как безумный отплясывать на краю уступа. У Маккенны мелькнула мысль о том, как было бы хорошо подтолкнуть бандита в спину и разом покончить со всеми страхами. Но не успела идея как следует оформиться в мозгу, как вожак прекратил свои выкрутасы. А ведь оставался еще и Микки Тиббс, по физиономии которого можно было понять, что и в его голове гуляют мысли ничуть не лучше маккеннских.

Вся троица разом отпрянула от края обрыва.

— Поехали! — рявкнул Пелон. — Чего мы ждем?

— Есть одно обстоятельство, — начал Маккенна, — или, по крайней мере, на него есть надежда. Ты увидел все собственными глазами. Все, о чем говорил Эдамс, ждет тебя внизу. Так почему бы тебе не отпустить нас с девушкой?

Пелон дьявольски расхохотался и в ту же секунду нахмурился, будто вслед за громом небо прочертила молния.

— Будь ты проклят! — гаркнул он. — Ты что, увидел там золото? Разглядел в бинокль, а? Болван! Хочешь меня провести? Наша сделка четко определена. Ты должен привести нас к золоту. Золоту, ясно?

В его голосе прозвучали угрожающие нотки, и Маккенна счел лучшим уступить.

— Слышал, слышал, хефе. Поехали, Хачита.

Но апач нахмурился и покачал головой.

— Мне просто необходимо вспомнить… Кажется, напоминание касалось именно этого места. Я о том, что мне говорил друг…

— Да-да. Но надо ехать. Ведь твой друг не запрещал спускаться в Сно-та-эй…

— Нет, не запрещал.

Они принялись спускаться — Хачита впереди. Снова и снова казалось, что вот сейчас, вот один из пони