пойдет и дальше, то мы очень быстро доберемся до устья реки и нам даже не понадобится сажать на весла гребцов. Вы приносите удачу...

– Потому что самое меньшее, что я вам должен, – это попутный ветер до Хадрамаута, – произнес негромкий мелодичный голос, шедший от дверей.

Все как один развернулись в ту сторону. Там стоял высокий и стройный красавец в текущих и вьющихся одеждах, которые сами по себе были ветром, воздухом, сном... Моряки тихо ахнули. После Повелителя Водной Стихии этот бессмертный был ими наиболее почитаем. А иногда он казался самым главным божеством мира, ибо именно он повелевал ветрами и штормами, ураганами и штилем, а значит, удачей и зачастую самой жизнью моряка.

– Астерион! – воскликнула Каэ с радостью.

– Я тоже собрался тебя проводить и что-нибудь подарить. Кстати, для очень забывчивых – открой когда-нибудь шкатулку Тхагаледжи, он же просил.

– Спасибо, что напомнил. Садись поешь с нами.

Астерион улыбнулся:

– Спасибо, милая. Но мне не хочется. К тому же ты меня знаешь: через пару минут я стану рваться прочь – лучше и не пытаться. Рад был познакомиться; господа, – слегка склонился он в сторону замерших от такой учтивости бессмертного людей. – Я вас запомню и узнаю, где бы вы ни находились.

Моряки затаили дыхание, не смея поверить в такую удачу. Обещание Астериона означало его покровительство в любых водах этого мира. Только старые морские легенды о мореплавателе Шалиссе, достигшем края мира, упоминали о подобном щедром подарке со стороны изменчивого бессмертного.

– Каэ, дорогая, пойдем поговорим на ветру.

Она легко поднялась из-за стола, бросив на гору снеди печальный и тоскующий взгляд:

– Рогмо, Магнус, приглядите за Барнабой, а то он, не ровен час, слопает и мою долю.

Когда они вышли из каюты, прошлись по палубе и остановились на корме, Каэ невольно залюбовалась своим родичем. Стройный, во вьющихся одеяниях, с летящими и клубящимися волосами, прекрасный и изменчивый, легкий и непредсказуемый, Астерион, верно, был одним из самых удивительных существ этого мира.

– Вот что я хотел сказать тебе, – произнес он, и она подивилась тому, как тих и грустен был его голос, – конечно, я шалопай и непоседа, так что всякого рода предчувствия и предсказания не для меня. Это дело Жнеца, Курдалагона или Олоруна. Но, знаешь ли, я почувствовал в своем ветре какой-то странный оттенок незнакомого мне дуновения. Я не посылал его, это уже здесь чье-то затаенное дыхание смешалось с моим ветром. И я хочу предупредить тебя, пока не поздно. Может, я и преувеличиваю, но пусть лучше так, чем недоглядеть...

Астерион сам себя прервал на полуслове, порывисто обнял Каэ и легко перетек куда-то за борт галеры. Несколько минут он парил в воздухе рядом с судном, являя собой восхитительное зрелище, а потом, так же неспешно, смешался со струйкой дыма и вознесся к белым рваным облакам. Откуда-то сверху прозвучал его голос:

– В море Надор я навещу вас!

После завтрака Каэтана стояла опершись о борт и разглядывала проплывающие мимо берега. Оха протекала по такой живописной, роскошной местности, что сердце сжималось от тоски. Желтые песчаные пляжи сменялись густыми, тенистыми рощами; скалистые, крутые берега переходили в пологие. Иногда галера проходила мимо прелестных городков или поселков, сооруженных возле чистой и полноводной реки. Мимо сновали лодочки рыбаков, небольшие суда торговцев и проплывали величественные военные корабли. Флот Сонандана был велик и очень силен – просто Каэ не успела до конца разобраться в тонкостях этого ведомства, предоставив бразды правления старому вельможе и самому искусному адмиралу по эту сторону Онодонги – графу Хайлею Шаратту. Когда он докладывал ей об успехах и процветании флота ее государства, она охотно одобряла и поощряла его. Тем более что Тхагаледжа и Нингишзида, мнением которых она особенно дорожила, были довольны трудами неутомимого адмирала. Но увидеть своими глазами это диво ей довелось впервые, и она смотрела открыв рот.

– Прекрасные корабли, – сказал капитан Лоой, подходя к ней. – Я не нарушаю ваше уединение?

– Наоборот, я буду очень рада. Так вы считаете наш военный флот сильным, капитан?

– Конечно. Я думаю, у нас самый сильный флот на всем Варде, не считая, разумеется, хаанухов. Но о них разговор особый – они рождаются на море и на нем же умирают, в нем освящают младенцев, в нем хоронят умерших. Говорят, что хаанухи – это дети наяд и тритонов и простых людей, вот почему на суше им нельзя жить слишком долго. В Хадрамауте нет человека, чья судьба не была бы связана с морем.

– Это прекрасно, – задумчиво молвила Каэ. – А кто следующий по рангу?

– Считается, что Аллаэлла. Но уверен, что наши корабли лучше, просто Запретные Земли не афишируют свое превосходство. На корабле «Сын Йа Тайбрайя» я обошел много морей и два океана, но никогда не плавал под флагом Сонандана, это закон.

– Я помню, капитан. И иногда думаю, так ли мы были правы?

– Не знаю, возможно, более правы, чем подозревали до сих пор. Сонандан – иная земля, отличная от прочих. Я счастлив, что из внешнего мира смог попасть туда. Наверное, это тоже способ охранять нашу страну от случайных людей.

– Вы правы, Лоой.

Капитан немного постоял рядом, затем молвил:

– Мне пора идти. Если что-нибудь будет нужно, я к вашим услугам... – и прибавил лукаво:

– Ваше высочество.

Снова оставшись в одиночестве, Каэ произнесла, обращаясь к бездонной синеве неба:

– Мне не хватает вашей мудрости. Куда вы опять подевались?

– Мы никуда не деваемся, – спокойно донеслось оттуда.