медный цвет, которым отливали стены вагона. На стальном щите, где был смонтирован комплект регуляторов давления газа и манометров, Шири заметила выбитую на металле эмблему: орел, величественно взмывающий ввысь среди языков пламени. Под изображением птицы Шири разглядела надпись, сложенную из букв неизвестного алфавита.

— «Огненная птица», — произнес Джавахал над ухом. — Мое второе я.

— Эту машину построил мой отец… — тихо сказала Шири. — Вы не имеете никакого права ее использовать. Вы всего лишь вор и убийца.

Джавахал задумчиво посмотрел на нее и облизнул губы.

— Что за мир мы создали, где даже невежественные не знают счастья? — воскликнул он. — Проснись, Шири.

Девочка повернулась и с презрением посмотрела на Джавахала.

— Вы убили его… — сказала она, пронзив его взглядом, исполненным ненависти.

Губы Джавахала скривились в молчаливой гримасе. Мгновение спустя Шири поняла, что он хохочет. Не переставая смеяться, он легонько толкнул ее к раскаленной стене вагона и погрозил пальцем:

— Стой тут и не двигайся, — приказал он.

Шири наблюдала за Джавахалом. Он подошел к вибрировавшей «Огненной птице» и приложил ладони к огнедышащим металлическим котлам. Его руки прилипли к поверхности, и девочка почувствовала запах обожженной кожи, которому сопутствовал леденящий кровь звук, с каким огонь поглощает плоть. Джавахал приоткрыл рот, и облака пара, наполнявшие вагон, как будто втянулись в его утробу. Наконец он повернулся и усмехнулся в лицо оцепеневшей от ужаса девочке.

— Игра с огнем тебя пугает? Тогда мы сыграем в другую. Нельзя разочаровывать твоих друзей.

Не дожидаясь ответа, Джавахал отступил от котлов и направился в конец вагона. Вернулся он с большой тростниковой корзиной в руках и приблизился к Шири со зловещей улыбкой на губах.

— Знаешь, какое животное больше всего похоже на человека? — ласково спросил он.

Шири покачала головой.

— Вижу, образование, которое дала тебе бабушка, еще хуже, чем можно было ожидать. Отца не заменишь…

Джавахал открыл крышку и сунул руку в корзину. Его глаза заискрились злорадством. Когда он извлек руку, в его кулаке извивалась блестящая змея. Аспид.

— Вот эта тварь напоминает человека. Она ползает и меняет кожу из выгоды. Крадет и поедает существа других видов в их собственных гнездах, но не способна противостоять им в честной борьбе. Ей свойственно также использовать любую возможность, чтобы укусить, и укус ее смертелен. Яда у нее хватает всего на один раз, и пройдут часы, пока запас восстановится. Зато тот, кого она заклеймила, обречен на медленную и верную смерть. Пока яд растекается по венам, сердце жертвы бьется все медленнее, пока совсем не остановится. Кроме того эта тварь в своем ничтожестве питает некоторую склонность к поэзии, как и человек. Правда, в отличие от человека, змеи не кусают себе подобных. Какой просчет, верно? Возможно, именно поэтому они в результате служат развлечением, которым уличные факиры угощают любопытных. Пока еще они не достигли уровня царя мироздания.

Джавахал поднес рептилию к лицу Шири. Девочка вжалась в стену. Заметив ужас в ее глазах, Джавахал довольно улыбнулся.

— Мы всегда боимся тех, кто похож на нас. Но не волнуйся, — успокоил он пленницу, — она не для тебя.

Джавахал взял небольшой ящичек красного дерева и положил в нее змею. Шири вздохнула с облегчением, когда рептилия исчезла из поля ее зрения.

— Что вы собираетесь с ней делать?

— Как я уже сказал, змея понадобится для того, чтобы довести до конца небольшую игру, — пояснил Джавахал. — Сегодня ночью у нас гости, и мы должны позаботиться, чтобы они не заскучали.

— Какие гости? — спросила девочка, молясь про себя, чтобы он не подтвердил ее наихудшие опасения.

— Бесполезный вопрос, дорогая Шири. Прибереги вопросы для тех случаев, которые действительно вызывают сомнения. Например, увидят ли наши друзья рассвет? Или, допустим, сколько пройдет времени, прежде чем поцелуй нашего маленького друга остановит молодое крепкое сердце, преисполненное здоровья в шестнадцатилетнем организме? Риторика нас учит, что подобного рода вопросы имеют смысл и структуру. Если ты не умеешь выражать свои мысли, Шири, значит, ты не умеешь думать. А если ты не умеешь думать, ты безнадежна.

— Эти слова принадлежат моему отцу, — уличила его Шири. — Он их написал.

— Тогда, выходит, мы оба читаем одни и те же книги. Разве это не повод для вечной дружбы, дорогая Шири?

Девочка молча выслушала Джавахала, не спуская глаз с ларчика из красного дерева, где нашел приют аспид. Шири живо представляла, как чешуйчатое тело змеи извивается в недрах шкатулки. Джавахал поднял брови.

— Ладно, — подвел он итог, — сейчас ты должна меня извинить, я отлучусь ненадолго, чтобы закончить приготовления к встрече наших гостей. Наберись терпения и подожди меня. Не прогадаешь.

В следующее мгновение Джавахал снова схватил Шири и потащил к крошечной каморке, куда вела узкая дверь, пробитая в одной из стен туннеля. В свое время комнатушка служила для хранения башмаков, костылей и прочих приспособлений для перевода путей. Джавахал затолкал пленницу в тесное помещение и поставил у ее ног шкатулку. Шири с мольбой посмотрела на него, но Джавахал закрыл за ней дверь, оставив в полнейшей темноте.

— Выпустите меня отсюда, пожалуйста, — взмолилась она.

— Я выпущу тебя очень скоро, Шири, — прошелестел голос Джавахала за дверью. — И тогда нас уже ничто не разлучит.

— Что вы хотите сделать со мной?

— Я собираюсь жить в тебе, Шири. В твоем мозгу, в твоей душе и в твоем теле, — сказал Джавахал. — Прежде чем рассветет, твои уста станут моими, и глаза увидят то, что вижу я. Завтра ты обретешь бессмертие, Шири. Можно ли желать большего?

Девочка заплакала в темноте.

— Зачем вы это делаете? — с отчаянием спросила она.

Джавахал помолчал несколько мгновений.

— Затем, что я люблю тебя, Шири. А ты, наверное, слышала, как говорят, что мы всегда убиваем самых любимых.