человеком. Он купил щенка сторожевой собаки и собирался выдрессировать ее, чтобы она была лучшей нянькой для ребенка. Он непрестанно говорил о строительстве дома, о планах на будущее, о новой книге…
Месяц спустя лейтенант Майкл Пик, один из прежних поклонников Килиан, пришел к ним с известием, наполнившим страхом их жизнь. Джавахал поджег тюремный корпус, где содержались особо опасные преступники, и сбежал. Перед побегом кровью зарезанного сокамерника он написал на стене слово «месть».
Пик взялся лично поймать Джавахала и защитить супругов от любой опасности. Однако шли месяцы, но ничего не происходило. Джавахал не давал о себе знать. А потом наступил день рождения твоего отца.
Поутру бродяга принес посылку на его имя. В ней лежали медальон, послуживший мотивом первого преступления, и письмо. В письме Джавахал признавался, что несколько недель тайно шпионил за твоим отцом и убедился, что тот не только стал состоятельным человеком, но и женился на лучезарной красавице. Джавахал желал супругам всего наилучшего и обещал вскоре заглянуть с визитом, чтобы, по его словам, вновь по-братски разделить то, что принадлежало им обоим.
Следующие дни прошли в панике. На ночь Пик приставил к дому охрану — одного из часовых нашли мертвым. Собаку Чандры обнаружили на дне колодца во дворе. И каждую ночь, на рассвете, словно в насмешку над бессилием Пика и его солдат, на стенах дома появлялись новые угрожающие надписи, начертанные кровью.
То время было трудным для твоего отца. Он закончил строительство крупного объекта, ставшего вершиной его карьеры — вокзала Джитерс Гейт на восточном берегу реки Хугли. Это было впечатляющее сооружение из металла, отвечавшее последнему слову техники. Станция стала важнейшим звеном выстраданного проекта твоего отца по созданию сети железных дорог в стране. Его осуществление позволило бы поднять торговлю на новый уровень, развивать экономику провинций и в результате положить конец британскому господству. Твой отец был одержим этой идеей, мог часами со страстью говорить о ней, словно о божественной миссии, возложенной на его плечи.
В конце той тяжелой, омраченной страхом недели, состоялось официальное открытие Джитерс Гейт. По торжественному случаю было решено организовать символический рейс: предполагалось, что пассажирами первого поезда, отправлявшегося со станции, станут триста шестьдесят детей-сирот, которые поедут на восток страны, на новое место жительства. Дети были выходцами из беднейших слоев общества, и проект твоего отца означал для них шанс на достойную жизнь.
Килиан умоляла разрешить ей присутствовать на церемонии открытия, и заверяла мужа, что под охраной лейтенанта Пика и его подчиненных она будет в безопасности.
Когда Чандра поднялся в машинное отделение и запустил локомотив, который должен был увезти детей к новому дому, произошло непредвиденное, чего никто не ожидал. Огонь. Чудовищный пожар распространился по всем уровням станции и по вагонам состава. Поезд въехал в туннель, превратившись в сущий ад на колесах, могилу из раскаленного железа для детей, сидевших в вагонах. Твой отец погиб в ту ночь, безуспешно пытаясь спасти детей, тогда как его мечты поглотило пламя.
Килиан, получив страшное известие, едва не потеряла ребенка. Но судьба, устав преследовать семью, смилостивилась над тобой. Через три дня, незадолго до родов, Джавахал со своими сообщниками ворвался в дом и увел твою мать, хвастливо заявив, что трагедия Джитерс Гейт — его рук дело.
Лейтенант Пик сумел выжить при пожаре, и последовал за похитителями в недра станции, превратившейся к тому моменту в место пустынное и проклятое. Никто не осмеливался приближаться к нему после катастрофы. Джавахал оставил в доме записку, поклявшись убить твою мать и ребенка, которого она должна была родить. Однако случилось то, чего даже он не мог предвидеть. На свет появился не один ребенок, а двое. Близнецы. Мальчик и девочка. Это были вы…
Ариами Бозе закончила историю, рассказав, как Пику удалось спасти детей, как он принес близнецов к ней, и как она решила разлучить их и спрятать от убийцы… Ни Бен, ни Шири больше ее не слушали. Йен молча наблюдал за побелевшими лицами лучшего друга и Шири. Они едва дышали и словно обратились в статуи, слушая откровения старой женщины. Йен тяжело вздохнул, сожалея, что именно ему выпал жребий присутствовать на этом странном семейном собрании. Он чувствовал себя крайне неуютно в роли постороннего свидетеля личной драмы своих друзей.
Услышанное ошеломило Йена, однако он справился со своим смятением, и мысли его сосредоточились на Бене. Он догадывался, что повесть Ариами, наверное, причинила другу сильную боль, и проклинал про себя ту резкость, с которой женщина, измученная страхом и усталостью, обрушила на них свои откровения. Причем события, о которых она говорила, могли иметь более серьезные последствия, чем казалось на первый взгляд. В тот момент Йен постарался выбросить из головы рассказ Бена о поезде, охваченном огнем. Части головоломки множились с пугающей скоростью.
Бен много раз заявлял, будто они, члены общества «Чоубар», люди без прошлого. И теперь Йен опасался, что встреча Бена со своим прошлым в полумраке этого большого дома безвозвратно разобьет ему сердце. Они с детства жили бок о бок, и Йен научился читать его мысли и знал, как лучше всего, без слов и лишних вопросов, подержать друга во время периодов затяжной и необъяснимой меланхолии. Насколько он знал своего друга, защитный панцирь, которым Бен обычно прикрывался — высокомерный вид человека, которому все нипочем — пробит насквозь сокрушительным ударом, но о своей ране Бен не станет говорить никогда.
Йен мягко положил руку на плечо товарищу, но тот словно и не заметил дружеского жеста.
Всего несколько часов назад Бен и Шири проявляли взаимный интерес и чувствовали симпатию, теперь же они не могли посмотреть друг другу в глаза. Новый расклад в игре как будто вызвал у них смущение и непонятную застенчивость, так что они боялись сделать самый незначительный жест.
Ариами с тревогой посмотрела на Йена. В зале царила мертвая тишина. Взглядом пожилая женщина словно просила прощения, чувствуя вину, что стала вестницей дурных новостей. Йен легонько кивнул, давая понять, что им лучше выйти из комнаты. Женщина заколебалась, и тогда Йен предложил ей руку. Пожилая дама приняла его помощь и последовала с ним в соседнюю комнату, оставив Бена и Шири наедине. Йен задержался на пороге и обернулся, посмотрев на друга.
— Мы подождем на улице, — пробормотал он.
Бен кивнул, не поднимая головы.
Члены общества «Чоубар» томились на жаре во внутреннем дворике. Наконец они заметили Йена, появившегося в дверях дома под руку с пожилой дамой. Они обменялись парой фраз, Ариами слабо кивнула и ретировалась под сень старого навеса из резного камня, спрятавшись от солнца. Йен с непроницаемым и угрюмым выражением лица, истолкованным друзьями как плохое предзнаменование, подошел к компании и воспользовался местечком в тени, которое ребята, потеснившись, освободили. Все взгляды устремились на него. Ариами, глубоко подавленная, наблюдала за детьми с расстояния в несколько метров.
— И что? — спросила Изобель, озвучивая вопрос, возникший у каждого члена общества.
— Не знаю, с чего начинать, — ответил Йен.
— Начни с худшего, — предложил Сет.
— Все очень плохо, — признался Йен.
Все молча уставились на него. Йен посмотрел на друзей и криво улыбнулся.
— Тебя слушают десять ушей, — поторопила его Изобель.
Йен честно пересказал повествование Ариами, не пропустив ни единой подробности. Эпилог истории он посвятил исключительно Бену и Шири, которые до сих пор оставались вдвоем в зале, и упомянул о страшной угрозе, нависшей над их головами.
Когда Йен закончил, члены собрания давно забыли об удушающей жаре, будто в наказание посланной с небес.
— Как отнесся к этому Бен? — спросил Рошан.
Йен пожал плечами и нахмурился.
— Полагаю, не очень хорошо, — высказал он предположение. — Поставь себя на его место.
— И что нам теперь делать? — спросил Сирах.
