- Да так! – махнул на нее рукой пленник.

            - И все же…

            Князь поднял фигурку, оглядел ее со всех сторон и покачал головой:

            - Да… не так опасен охотнику медведь, вставший перед ним на задние лапы, как идущий на него на всех четырех - словно кабан…

            Не докончив, он посмотрел на стоявшего перед ним князя Илью и пожелал:

            - Ну а ты отдыхай. И я от всего сердца тебе говорю - дай Бог, чтобы это была не последняя ночь в твоей жизни!

2

  Вместо ответа князь Мстислав отрицательно покачал головой…

            Князь Илья вышел из поруба, весь в белом, в накинутом на плечи темном тулупе, с горящей свечой в здоровой руке. Подняв лицо, он посмотрел на яркое зимнее солнце и огляделся…

            В центре двора на троне сидел строгий, недоступный, не то что вчера – дорогой персидский ковер под ногами - князь Мстислав. Справа от него стоял белый конь под седлом, украшенный яркой попоной. Слева – плаха, с воткнутым в нее топором.

            «Ну вот и все…» - понял князь.

            Перекрестившись на маковки церкви с золочеными крестами, он отдал свечу подбежавшей женщине, которая прислуживала ему в порубе, и прошел на середину двора.

            Здесь он низко поклонился князю Мстиславу, затем на все четыре стороны - честному народу. Не приметив нигде Гориславы, подумал, что правильно она сделала, что не пришла, и, одним движением сбросив с плеч полушубок, протянул обвязанную руку тиуну.

            Заполнивший двор терема народ разом подался вперед.

            Иностранные гости, что-то лопоча между собою, с жадным любопытством ждали, что произойдет дальше.

            Тем временем тиун, тщательно проверив целостность печати, громко объявил:

            - Не тронута!

            И, сам сорвав печать, принялся медленно разбинтовывать руку.

            Воцарилась такая тишина, что стало слышно, как падает с заснеженной ели на твердый наст промерзший, сухой снег…

            А тиун все не торопился…

            - Да что оно там медлит? – возмутился Мстислав Мстиславович.

            Наконец, тиун, высвободив ладонь, всмотрелся в нее, поднес ближе к глазам и, вместо того, чтобы во всеуслышанье сообщить приговор, вдруг пораженно прошептал:

            - Чисто…

            - Чисто… - эхом отозвалась ближе всех находившаяся к князю женщина с продолжавшей гореть свечой.

            - Чисто! – радостно крикнул вчерашний раб, а теперь гончар, Чудин.

            И, из  уст в уста, по толпе понеслось:

            - Чисто!

            - Чисто?!

            - Чисто!!!

            - Как это чисто?! – перекрывая всех, раздался возмущенный голос Бориса Давыдовича.

            Расталкивая всех, он грозным, тяжелым шагом направился к князю Илье, но тут перед ним встали два дружинника. Это были те самые воины, что спасли князя Илью в порубе ночью. Выставив перед собой копья, они нацелили их острия прямо на князя Бориса.