– То-то я больше не встречал тебя… Знаешь, Ивонн, – продолжал он, – я не разбивал твоего сердца. Ты сама его себе разбила. Ведь сначала мы были просто друзьями, а потом ты сказала, что хотела бы чего-то большего… Я не чувствовал того же, что и ты, и поэтому предложил расстаться.

– Совершенно верно, дорогой Арман, – усмехнулась она. – Оглядываясь назад, я вижу, что сама кругом виновата. Ты всегда был благороден и честен… И все-таки мое сердце разбито!

Ему сделалось неловко, и он нетерпеливо взглянул на часы.

– Рад тебя видеть, Ивонн, но у меня назначена очень важная встреча…

– Спешишь отделаться от меня, да? Ты ничуть не изменился, Арман, – прервала она.

– В самом деле, дорогая, – сказал он, и в его глазах мелькнуло раздражение, – тебе не стоило приезжать.

– Разве?

– Кроме того, ты теперь замужем, и я полагаю – счастлива. Буду рад когда-нибудь познакомиться с твоим мужем.

– Пьер уже умер, – спокойно сказала она.

Армана даже в жар бросило.

– Уже умер? – пробормотал он. – Прими мои соболезнования…

Спокойный тон Ивонн чрезвычайно насторожил его. Обычно он предвещал бурю. К тому же она взволнованно покусывала нижнюю губку. Конечно, она не простила ему того, чтобы было в прошлом. Ивонн действительно переменилась, но – в худшую сторону. В ней уже не было той юной живости, которая так трогала Армана. Нынешняя Ивонн была женщиной, видавшей виды, расфуфыренной хищницей и не вызывала у Армана ничего, кроме брезгливости.

Он нахмурился, когда Ивонн принялась рассказывать о своем непродолжительном замужестве.

Господин Пьер Тибо, мужчина много старше нее, пригласил Ивонн в Париж – на работу в свою парикмахерскую. Потом влюбился и женился. А спустя четыре месяца после свадьбы погиб в аварии… Судьба Ивонн мгновенно переменилась. Она превратилась в богатую вдову, владелицу шикарного салона на улице Риволи. Поручив все дела в салоне управляющему, она вернулась в Канны, чтобы открыть здесь филиал. Еще совсем недавно у нее не было ни гроша в кармане, а теперь она явилась в родной город состоятельной и влиятельной дамой. Престарелого дедушку она поместила в дом призрения…

Ивонн сделала паузу. Она подошла к самому главному.

– Таким образом, – многозначительно произнесла она, – в свои двадцать три года я богата и свободна и могу пригласить тебя на обед в приличный ресторан. Если ты, конечно, не возражаешь…

– Я действительно был рад тебя увидеть, – пробормотал он, – но дело в том, что…

Арман умолк, а Ивонн возбужденно теребила на пальце кольцо с огромным рубином. Потом она сказала:

– Значит, наша долгая разлука уничтожила твою любовь? Ты даже не скучал по мне?… Ты не рад меня видеть. Не рад, что я пришла к тебе, несмотря на то, что я стала богатой и могу предложить тебе гораздо больше, чем ты мне…

У Армана упало сердце. Лучше бы Ивонн этого вообще не говорила. Теперь он проклинал тот день, когда встретил ее. Впрочем, все начиналось вполне безобидно: просто дружба с девушкой, с которой он познакомился на танцах… Арман понял, что она явилась к нему, одержимая решимостью снова войти в его жизнь. Как это ни забавно, но даже в свои молодые годы мадам Турвилль была, вероятно, не столь агрессивна, как сейчас Ивонн.

Арман решил, что будет честен и немногословен. Боль, которую можно причинить правдой, в конечном счете куда меньше, чем боль от вранья. Это доказывает хотя бы ситуация с Рейни и Клиффордом.

Без лишних слов Арман заявил Ивонн, что он, конечно, рад ее видеть и счастлив, что она разбогатела, однако о возобновлении между ними прежних отношений не может быть и речи.

Лицо Ивонн исказилось, словно от боли. Было ясно, что она все еще влюблена в него.

– Раньше ты себе не позволял, Арман, гнать меня, словно надоедливую муху! – сказала Ивонн.

– Самое лучшее сейчас – обойтись без двусмысленностей, – твердо ответил Арман.

По ее телу пробежала судорога, но Ивонн сумела справиться с собой. Понизив голос почти до шепота, она проговорила:

– Никогда не думала, что ты можешь быть таким жестоким… Думаю, тут замешана другая женщина. Как я понимаю, ты…

– Ничего ты не понимаешь! – прервал Арман.

Ивонн порывисто выхватила из сумочки носовой платок и прижала к губам.

– Нет, я все понимаю! – воскликнула она. – Сегодня в парикмахерской я слышала, как сплетничали девушки. Мне рассказали, что ты каждый день бываешь в Шани и увиваешься за молоденькой англичанкой. Вот почему ты так обошелся со мной!

Арман побледнел от гнева. Все добрые чувства, которые он когда-либо питал к этой девушке, мгновенно испарились. Замужество и богатство сказались на ее характере самым неблагоприятным образом.

– Меня никогда не интересовали сплетни, – сказал он, – и я не собираюсь обсуждать с тобой свою личную жизнь. Пожалуйста, уходи, Ивонн!

Внезапно она расхохоталась.

– Значит, все правда! Ты злишься, потому что я наступила на твою больную мозоль. Мне все известно о мадемуазель Оливент… Видишь, я даже знаю, как ее зовут! На прошлой неделе она была в парикмахерской. Прическу ей делал Антон, мой старый приятель…

– Прошу прощения, Ивонн. Меня ждут дела. До свидания, – ледяным тоном прервал ее Арман и вышел из комнаты.

– Мы еще увидимся, Арман! – закричала Ивонн вслед. – Я теперь не нищая, чтобы меня можно было отбрасывать, как ненужную вещь. Я собираюсь провести в Каннах все лето. У меня еще будет возможность полюбоваться на тебя и на твою английскую мамзель!

Арман поднялся к себе в комнату и захлопнул дверь. Выглянув в окно, он увидел, что Ивонн села в шикарный серый «ситроен» и уехала.

Встреча с Ивонн расстроила Армана и отравила очарование предстоящего свидания. Не то чтобы его испугали угрозы Ивонн, но огорчило то, во что она превратилась. Еще больше огорчило, что именно устами Ивонн имя Рейни соединилось с его собственным, да к тому же в таких пошлых выражениях.

К семи часам вечера Арман немного оправился от сцены с Ивонн и стал собираться в Шани. Надев серый костюм, лучшую шелковую рубашку и повязав темно-красный галстук, он поехал на свидание с Рейни.

Она уже ждала его. На ней было короткое шелковое платье, а на шее жемчужное ожерелье. Она поблагодарила его за букет алых роз и тут же приколола одну на плечо.

По дороге в Канны Рейни выглядела веселой и раскованной. Но за напускной веселостью она скрывала волнение. Она была уверена, что ей удастся поговорить с Клиффордом.

– Мы должны помолиться, чтобы он оказался на месте! – воскликнула она. – Пожалуйста, помолись со мной, Арман!

Чтобы не огорчать ее, он кивнул. Давая понять, что считает его другом и союзником, Рейни мучила Армана, и у Ивонн (новоиспеченной мадам Тибо) не было никаких оснований для ревности.

– Какой ты прекрасный друг! – восклицала Рейни. – Спасибо бабушке, что она нас познакомила. И я, и Клиффорд должны быть благодарны тебе… Как замечательно, что я могу говорить с тобой о нем!

Между тем Арман всем своим существом ощущал ее близость. Он чувствовал прикосновение ее руки, вдыхал аромат ее духов.

В этот прохладный вечерний час в каждом кафе веселилась публика. Люди сидели за столиками прямо на улице и пили аперитив. В парках вокруг казино пестрели клумбы чудесных цветов. На стоянках парковались роскошные лимузины. У причалов швартовались белоснежные яхты. Канны всегда были раем для богатых… Но для Армана это был родной город, и он уже решил, куда именно поведет ужинать Рейни. Маленький, но изысканный ресторан располагался на тихой улице. Здесь подавали прекрасное вино, а кухня была выше всяких похвал. И главное, здесь можно было спокойно поговорить.

– Если захочешь пойти в кино или прогуляться по берегу моря, только скажи! – шепнул Рейни Арман.