Обстановка стала накаляться.

Рост националистических проявлений среди русской части населения, события в республиках Советского Союза, конфликты на межнациональной почве стали отражаться на Москве.

Когда армяне вышли на улицу, мы стали опасаться, что диаспора азербайджанцев сделает то же самое, и это может вызвать их столкновение. Основная задача стала — удержать эти собрания в рамках одного Армянского кладбища.

Я тогда работал секретарем исполкома Моссовета, и мне поручили перед ними выступить. Это было мое первое выступление на уличном митинге — неорганизованном и враждебном. Как мне кажется, оно прошло удачно.

Лейтмотивом моего выступления было то, что для Моссовета не имеет значения, какой национальности человек. Главное, что он является жителем Москвы и мы беспокоимся о каждом. Кроме того, я предложил (у меня, естественно, была об этом договоренность с Сайкиным) на случай плохой погоды, дождя — а мы понимаем, говорил я, что армянам надо собираться, обмениваться мнениями, информацией о том, что происходит у них в республике, — встречаться в Доме науки и техники.

Это сразу сняло напряжение: их не разгоняют, не критикуют, идут навстречу, и даже Моссовет предлагает свои услуги для того, чтобы им было удобно собираться. Напряжение было снято.

Все эти события привели к мысли: в Москве надо создавать национально-культурные общества.

Почему еще эта мысль возникла? Вспомнили, что до войны в Москве были школы, где можно было учиться на татарском, еврейском языках. Находились они в местах компактного проживания той или иной национальности.

Мы горячо принялись за дело.

Стали создаваться национально-культурные общества, начались поиски здравомыслящих людей.

Меня к этой идее в какой-то мере подтолкнула поездка в США. Там ведь тоже многонациональная страна. Правда, Советский Союз не был похож на Соединенные Штаты, так как в СССР существовали национальные территории, а там их нет — там Штаты. Конгломерат, который был в Америке, и конгломерат в Москве по ситуации — одинаковые. Но в Америке национальным группам давали возможность изучать родной язык, приобретать книги на родном языке и придерживаться своих вероисповеданий. Существовали национально- культурные общества.

Когда я был в Америке, там праздновался так называемый День Благодарения. Я присутствовал на инсценировке, где главными героями выступали Дядя Сэм, негр, и белокурая девочка (правда, индейцы и латиносы там не присутствовали), и лейтмотив был такой: кто бы ты ни был — поляк, ирландец, выходец из Африки, — мы все дети великой Америки, мы все едины. В действительности в Америке различные возможности у выходцев из разных стран, даже в четвертом колене, но официальная политика воспитывает чувство патриотизма и единства нации.

В Москве мы решили в какой-то мере использовать этот опыт. Одними из первых были созданы армянское и татарское общества. К 1991 году в Москве появилось около десяти национально-культурных обществ. В двадцати школах были открыты факультативы для изучения родного языка. Были созданы белорусское и украинское общества.

Когда начали создавать еврейские общества, столкнулись с большими сложностями. Во-первых, поскольку существовал Антисионистский (еврейский же!) комитет. Во-вторых, сами евреи делились на ев- реев-ортодоксов, не воспринимавших иные религии и национальности, и тех евреев, которые хотели, чтобы их дети знали язык предков, могли читать и изучать еврейскую литературу, знали национальные обычаи, но в то же время понимали и принимали весь ход развития общества и объективное сближение наций.

Конечно, не всегда, не со всеми и не сразу удавалось договориться. В частности, был такой случай.

На Большой Татарской улице в районе станции метро «Новокузнецкая» одно здание занимали курсы стенографии и машинописи МИДа СССР. А до войны там была татарская школа. Представители татарской общины приходили ко мне в Моссовет, а потом в горком партии, и я вел длительные переговоры с МИДом, чтобы переместить оттуда курсы. Мы предлагали руководству татарской общины другие помещения, но они настаивали на возвращении того, что принадлежало им ранее.

Думаю, мы бы довели дело до конца, если бы не события августа 1991 года. МИДу уже выделяли школьное здание, и курсы должны были туда переехать.

При этом решалась еще одна проблема, я считаю, позорная для Москвы: в городе была только одна библиотека, где можно было получить книги на языках народов СССР — это Некрасовская библиотека. Даже не сама «Некрасовка», а ее отделение, которое находилось во флигеле особняка, в котором Ленин когда-то устраивал елку в Сокольниках: деревянный флигелек в глубине парка с очень плохими подъездными путями. Единственная библиотека на многомиллионный многонациональный город!

В библиотеке им. Ленина, конечно, можно было почитать такие книги, но попасть туда достаточно трудно. В районах подобных библиотек не было. Вот с такой проблемой и пришлось столкнуться.

Но дело шло. На Варшавском шоссе в одном из кинотеатров открыли еврейский театр. Искали, находили помещения в различных клубах — ведомственных и профсоюзных — для национально-культурных обществ. Готовилось их примерно 18-19, а 10 обществ уже были зарегистрированы в Моссовете и официально работали.

Так мы стали решать национальную проблему в столице — через создание национально-культурных объединений, чтобы каждый, кто хочет, мог изучить родной язык, читать книги на родном языке и знакомиться с культурой, национальными обычаями. Чтобы люди могли собираться и общаться по своим национальным интересам.

Из всех дел, которые мы успели провести, следует отметить совместное мероприятие с Комитетом по делам религии при Совете Министров СССР. В том же Доме науки на Волхонке мы собрали около 300 человек — представителей всех конфессий Москвы: участвовала православная церковь, мусульмане, иудеи, католическая церковь и даже некоторые секты, например, баптисты. Речь шла об одном: необходимо представителям всех конфессий, священнослужителям приложить большие усилия, чтобы в Москве не было межнациональных конфликтов. Чтобы это звучало в проповедях, в обращениях к прихожанам, присутствовало в действиях.

Я рассказал собравшимся о положении в Москве и обратился с призывом оказать содействие властям в разрешении чисто экономических проблем города. Речь шла о благоустройстве столицы, о содержании в порядке жилых домов, совместной борьбе с преступностью на улицах. То есть о тех проблемах, которые можно было решать общественностью города. Разговор не шел о каких-либо капитальных вложениях, строительстве: только о том, что могло сделать само население. Все это тоже входило в наши действия по погашению национальной напряженности.

Мы делали тогда, что могли, что считали необходимым. Собирали в Доме политпросвещения руководителей национальных обществ, говорили о том, что должны представлять собой эти общества, каковы их задачи, действия. Высказывались люди разных национальностей, разговор шел свободный, заинтересованный.

Денег город не давал — не было запланировано. Помогали помещениями. Это решали горком партии и Моссовет. Остальное — на частные пожертвования.

Был такой представитель еврейской общины — полковник Сокол. Его трехкомнатная квартира была заставлена книгами — прекрасная библиотека на иврите. Он эту библиотеку передал безвозмездно общине для пользования. Так что было на кого опереться. Мы искали и находили таких людей.

Говорят, Великий князь киевский Владимир Святославович не сразу решился принять христианство для своего государства. Был еще один вариант — ввести в стране ислам. Но последователи Мухаммеда не употребляли спиртное, а «веселие на Руси есть питие». Подумал Красное Солнышко и предпочел христианство.

Конечно, это шутка. Речь пойдет не о том, является ли пьянство, любовь к выпивке отличительной чертой русского человека. К слову, статистически доказано, что многие народности ублажают зеленого змия гораздо больше, чем российские люди.