путешествие» в Нью-Йорк, где обследовало мистера Эндрюса. Покончив с диагностированием, оно уподобилось гончему псу с исключительно тонким нюхом — тонким до феноменальности. Из Нью-Йорка оно без труда учуяло специфический запашок, исходивший… нет, не от «настойки Клары», а от ее рецепта, имевшегося в единственном в мире (!) экземпляре в Париже. Второе «я» Эдгара Кейси слетало в Париж. Там мгновенно отыскало «по запаху» в нужном месте стародавний рецепт, изучило его и мгновенно же вернулось к Эдгару, дабы надиктовать рецептуру того единственного средства, что могло помочь мистеру Эндрюсу.

Может быть, вам кажутся несерьезными, поверхностно-наивными мои рассуждения насчет «тонкого нюха» у души ясновидца и насчет специфического информационного «запашка», исходившего от рецепта настойки? Что же, можно описать происшедшее и в других терминах. Можно предложить другую гипотезу — не «а-ля биологическую» с ее «паранормальными запахами», а «а-ля технократическую».

Подсознание Эдгара Кейси подключилось к терминалу банка данных некоего, допустим, запредельного универсального суперкомпьютера. Допустим также, что компьютер, фигурально выражаясь, стоял в тот момент в некой сопредельной «высшей реальности» на столе у оператора, которого мы здесь условно назовем Богом. Память компьютера, чудовищно огромная, содержала в себе сведения обо всем, что творилось когда бы то ни было на нашей планете. Второму «я» Эдгара Кейси удалось просочиться незаметно в служебный кабинет Бога. Просочившись, второе «я» живо, с хорошей профессиональной сноровкой прокодировало единственно верный файл, ввело его в компьютер и получило в ответ из его памяти требуемую информацию.

Нужная единица информации была «высвистана» в считанные секунды из единственного в мире источника, где она на момент получения имелась в наличии, сохранившейся, надо полагать, чисто случайно среди прочих стародавних бумаг в доме сына давно умершего парижского аптекаря…

Житейские обстоятельства сложились так, что Эдгару Кейси пришлось вновь вернуться к ремеслу фотографа. Накопив денег, он открыл собственное фотоателье. В семье Кейси появились дети. Средства на содержание растущей семьи поступали из фотоателье. Но их едва хватало на более-менее сносную жизнь.

По ряду причин владельцу ателье пришлось вскоре влезть в немалые долги, а потом, естественно, возвращать их. Эдгар целиком ушел в работу.

Приходилось, досадуя, то и дело отвлекаться от нее. Просьбы провести очередное гипнотическое «чтение» поступали к фотографу со всех сторон.

Заболела, например, некая Керри, жена доктора Томаса Хауза.

— Все здешние врачи считают, что у меня опухоль брюшной полости, — сообщила она Эдгару, пригласив его к себе домой. — Мой муж, тоже врач, согласен с их диагнозом. Мне предлагают сделать операцию, удалить опухоль. А я боюсь ложиться на операционный стол. Вдруг диагноз неверен и меня будут потрошить зря?.. Только вы, Эдгар, можете определить, насколько справедлив поставленный диагноз. Пожалуйста, помогите. Устройте для меня «чтение».

К этому моменту Эдгар Кейси уже знал, что в ходе «чтений» его подсознание занимается самогипнозом. Эдгар разъяснил доктору Хаузу, мужу Керри, какие внушения тот должен сделать, дабы усыпить его, а затем в нужный момент разбудить. Хауз четко выполнил полученные инструкции. Эдгар уснул. Через десять минут он проснулся, разбуженный Хаузом. Как всегда, он ничего не помнил из того, что происходило с ним в промежутке между «уснул» и «проснулся».

Доктор Хауз, удивленно приподняв брови, изрек:

— Находясь в гипнотическом трансе, вы поставили совершенно иной диагноз, резко отличный от диагноза, который ставили Керри мы, врачи. Вы заявили: никакой опухоли в брюшной полости у Керри нет и никогда не было.

Хауз перевел дух, потом недоверчиво хмыкнул.

— Вы сказали, — проронил с ироничной усмешкой он, — что моя жена беременна. А сильные боли в животе — элементарное сжатие кишки вследствие беременности. И предложили ставить ей масляные клизмы для снятия болей.

— Вас чем-то удивляет диагноз? — полюбопытствовал Эдгар Кейси.

— Молодой человек, моя жена не может быть беременной, — напыщенным тоном возвестил доктор Хауз. — В свое время она тяжело болела и сейчас, знаю определенно, не может иметь детей.

А Керри, косо глянув на своего супруга, сказала:

— Если Эдгар говорит, что я беременна и что у меня ущемление кишки, — значит, так оно и есть.

По настоянию женщины врачи стали лечить ее по предписанию, данному ясновидцем. Кроме того, попутно были проведены дополнительные гинекологические исследования.

Через несколько дней доктор Хауз при новой встрече с Эдгаром Кейси благодарно, с жаром пожал ему руку.

— Как ни удивительно, но вы оказались правы! — вскричал он. — Керри действительно беременна. И у нее, вы и тут правы, — самое банальное сжатие кишки, нередко встречающееся при беременности.

Хауз помолчал мгновение, затем с изумлением в голосе произнес:

— Однако до меня не доходит, как она умудрилась забеременеть! По существу, этого не должно было произойти. Керри давно потеряла способность к деторождению… Ничего не понимаю. Теряюсь в догадках.

У Керри родился сын — к сожалению, раньше срока. Он появился на свет семимесячным. В крохотном болезненном тельце едва-едва теплилась жизнь, оно периодически конвульсивно дергалось. Никто из домочадцев не верил, что младенец выживет. Никто, за исключением его матери.

Керри не желала мириться с мыслью о смерти малыша. У нее родился сын — первый и, может быть, последний ребенок в ее жизни! Она не позволит ему умереть!

В дом семьи Хауз в Хопкинсвилле был срочно вновь приглашен из Боулинг-Грина Эдгар Кейси. А там его поджидали помимо домочадцев врачи, собравшиеся на консилиум.

Кейси впал в гипнотический транс. Когда он проснулся, то услышал: один из докторов, присутствовавших на сеансе, возмущенно тычет в очнувшегося ясновидца пальцем и сердитым тоном говорит:

— Этот человек сошел с ума! Он предлагает влить в рот младенцу смертельный для него яд. Доза белладонны, которую этот псих назначил, убьет ребенка в считанные секунды.

Керри в ответ прищурилась.

— По-моему, вы — один из тех лекарей, которые предлагали в свое время потрошить меня? — сухо осведомилась она. — Да, узнаю вас. Вы один из них. Какое счастье, что я не послушалась вас, не легла на операционный стол под нож, а обратилась за консультацией к Эдгару! Теперь умирает мой ребенок. И все вы, надутые индюки, ничем не можете помочь ему. Однако запрещаете при этом делать то, что предлагает Эдгар.

Доктора, собравшиеся на консилиум, были смущены и не возражали.

А она продолжала:

— Вы сами слышали, Эдгар назначил моему сыну яд, но упомянул и о противоядии, которое тоже прописал ребенку.

— Более чем странное противоядие, — перебил ее один из врачей. — Примочка из молодых побегов персикового дерева. Слыханое ли дело, чтобы такая дурацкая примочка смогла действовать как противоядие от белладонны?

— Приготовьте яд, — отрезала Керри. — И противоядие.

Врачи в нерешительности топтались на месте, не зная, что делать.

— Я сам приготовлю лекарства, — предложил неожиданно для всех присутствующих Эдгар Кейси.

Он вышел из дома во двор, сорвал самые нежные и тонкие побеги на персиковом дереве. Вернувшись в дом, приготовил в кастрюле настой из них. Смочил в настое полотенце.

При гробовом молчании врачей Кейси влил в рот младенца дозу белладонны, заведомо смертельную для малыша. А потом обмотал его голое тельце мокрым полотенцем.

И случилось чудо.