Река под решетками счет ведет.Она ударяется о гранит,Она торопится и спешит,Она считает на ходу,Она говорит: «Иду, иду».Немало она насчитает дней,Но я считаю еще быстрей.Года и столетья считаю тоскуя —Мы ведь не кончили поцелуя.<1925>
«Ты спрашиваешь, почему…»
Ты спрашиваешь, почемуЯ не пишу тебе стихов:Тебя я слишком берегу,Моя последняя любовь.Но я могла бы написатьСто тысяч самых лучших строф,И в каждой только о тебе,Моя последняя любовь.Я суеверна и скупа,Мне ревность жжет и сушит кровь,Я не хочу тебя терять,Моя последняя любовь!Чтоб только женщинам другимНе рассказать, не выдать лишьВкус губ твоих и те слова,Что ты в беспамятстве твердишь.Пускай отсохнет мой язык,Пусть руку отсекут мою:Не напишу тебе стихов,Пока тебя не разлюблю.<3 октября 1926>
Письмо
— Мальчик легкий и крылатый,Покровитель всех влюбленных,Письмоносцем был когда-то,Первым был из почтальонов.Мы его сослали в ссылкуВ библиотеки, в музеи, —Писем срочную рассылкуМы и без него имеем.Что нам крылья перяные!Алюминий тоже прочен!Поцелуй через пустыниДругу шлем воздушной почтой.Так я думала обманно,Поджидая почтальона,Глядя в невские туманыС высоты многооконной.Не во сне, не в ночи дремкой, —В твердой памяти то было:На звонок сухой и громкийДвери быстро отворила, —Но из пальцев почтальоншиВзяв конверт большой и белый(Дробь мгновения, не больше,В это время пролетела),Я узнала в ней, кудрявойКак мальчишка, большеротой,Образ дерзкий и лукавыйКраснощекого Эрота.
