сестра Филдинг высоким пронзительным голосом.

Темные брови майора взлетели вверх.

— Это престарелая сестра, — объяснила Лидия Лайман.

— Сколько ей лет? — с подозрением поинтересовался майор.

Ложь не вязалась с представлениями Лидии о добродетели и все же она попыталась ответить уклончиво:

— Ей семьдесят или около того.

— Семьдесят?!

Полли подумала, что майор упадет с коня. Всю силу своей ярости он обрушил на Нефи:

— Вы везете с собой кучу детей и старую женщину! А подумали ли вы о том, что сейчас двенадцать градусов мороза и впереди вас ждет снежная пустыня? Да вы сумасшедшие!

Полли долго молчала, но наконец не выдержала.

— У нас две старые женщины, — уточнила она.

— Две? — переспросил майор сквозь зубы.

— Сестре Шалстер тоже семьдесят, — объяснила Полли.

Ей хотелось говорить так же уверенно, как говорила сестра Лайман, но она чувствовала, что под пристальным взглядом майора ее щеки покрываются румянцем.

— Мне восемьдесят четыре! — раздался из фургона бодрый голос сестры Филдинг.

Нефи и Джаред одновременно застонали.

— Из всех бездумных, безответственных, недоделанных недоумков…

— Сэр, вы не ответили на мой вопрос, — сказал Нефи со сводящей с ума вежливостью. — Вы встретили тех, кто вышел раньше нас?

— Да, встретил. И по сравнению с вами они почти нормальные люди!

— Хвала Всевышнему! — радостно воскликнул Нефи. — Том, ты слышал? Наши братья лишь ненамного впереди нас. Скоро мы их нагоним.

— Нет, не нагоните. Потому что я намерен вам помешать, — отрезал майор. — Они намного впереди вас, в Ричардсон-Пойнте. У вас нет никаких шансов их догнать. К тому же пройдет еще несколько месяцев, и вам вообще некого будет догонять.

— Что вы хотите этим сказать? — спросил Том Марриот, выглянув из фургона. Он был закутан в толстое шерстяное одеяло, и его бил озноб. — Они что, заболели?

— Нет. Просто армии нужны мужчины для войны с Мексикой. Я еду в Сент-Луис в отпуск, но у меня есть приказ на обратном пути собрать батальон. Сейчас военных действий почти не ведется, но летом сражения возобновятся.

— Мы едем на Запад в надежде осесть там. Мы не собираемся воевать, — едко заметила Лидия Лайман.

— Возможно. Но если вы верные подданные Соединенных Штатов, то вам придется участвовать в войне.

Глаза Лидии вспыхнули.

— Надеюсь, майор, вы не имеете в виду меня лично, — парировала она.

Майор рассмеялся.

— Ей-богу, может, вы, мормоны, и сумасшедшие, но женщины у вас замечательные!

Лидия Лайман попыталась сделать вид, что она оскорблена, но у нее это не получилось. Полли желала, чтобы внимание майора вновь было обращено к ней. Это она должна была заставить его смеяться, а не Лидия Лайман, старая дева с седыми волосами.

Смех майора не продлился долго. Пока они разговаривали, совсем стемнело. К майору вернулось его дурное настроение, и он сказал:

— Сейчас уже поздно идти вперед или назад, нам придется разбить здесь лагерь и переночевать.

— Сэр, вы остаетесь с нами? — с радостью спросил Нефи.

Джаред был мрачнее тучи.

— Останусь. — Майор легко спрыгнул с коня. — Остаюсь, потому что днем собираюсь лично проводить вас обратно, на другой берег Миссисипи.

Присутствие майора подняло настроение всем, кроме Джареда. Пусть майор был немногословен, груб и неприветлив, он встретил на пути их друзей. Одного этого было достаточно, чтобы придать им новых сил.

У Тома Марриота усилилась лихорадка, и он не смог присоединиться к остальным у костра. За ним ухаживала Люси, она обложила его глиняными грелками с подогретой водой из растопленного снега и все время оставалась при нем, держа его за руку. Брат Коули несколько минут посидел у костра, но скоро вернулся в свою постель: ему было неудобно сидеть, рука болела, а холод только усиливал неудобства.

Джаред сделался таким же грубым, как майор. Пока Полли варила бобы и пыталась сделать свиную солонину как можно более аппетитной, он оставался угрюмым и неразговорчивым, что было на него совершенно не похоже. Полли знала причину и сочувствовала ему.

— Они были здоровы? — спросил Нефи, с аппетитом отправляя в рот бобы.

Майор несколько минут молча разглядывал Нефи, потом носком сапога подкатил круглое полено ближе к огню и уклончиво ответил:

— Некоторые из них.

Полли обнаружила, что ей трудно отвести взгляд от майора. Когда она подала ему тарелку с едой, он не посмотрел на нее, но ее рука задела его руку, и Полли почувствовала какое-то странное возбуждение, какого никогда раньше не испытывала. Майор Дарт Ричардс был необычен во всем, даже его имя Нефи узнал не сразу. Дарт. Это было странное имя. Немного напоминало индейское. И очень ему подходило.

Лидия Лайман прищурилась.

— Вы сказали «некоторые». А остальные?

Полли заметила, что из-под ее толстой шерстяной накидки уже выглядывает кружевная косынка. За сестрой Лайман раньше никто не замечал, что она склонна принаряжаться, и Полли спросила себя, не из-за майора ли она надела на себя эту изящную вещицу. Если так, то Полли ее вполне понимала: Дарт Ричардс был очень привлекательный мужчина и способен был одним своим взглядом заставить женщину почувствовать себя женщиной.

Когда он ел, суровые складки вокруг его рта немного смягчились, и Полли поймала себя на мысли, что бы она почувствовала, если бы такой мужчина ее поцеловал. Это, должно быть, нечто совершенно непохожее на ощущения, когда целуешься с Джаредом или любым другим местным парнем. Осознав, в каком направлении ведет ее воображение, она густо покраснела. Неужели она становится такой же распутной, как Летти Каммингс, которую несколько месяцев назад изгнали из братства за недостойное поведение?

Майор Ричардс твердо выдержал взгляд сестры Лайман.

— У некоторых малярия, как у того брата, который лежит в фургоне. Некоторые умерли от холеры. И все недоедают.

— Холера!

Полли побледнела. Майор посмотрел на нее своим волнующим взглядом и заметил не без сарказма:

— Да, мисс Керкем. Чему вы удивляетесь? На этом огромном пути вам не миновать болезней, или вы этого не понимали, когда очертя голову отправлялись в идиотское путешествие?

— Родители сестры Керкем умерли от холеры, — тихо сказал Нефи. — Она сирота, у нее никого нет, кроме Марриотов, которые пожалели ее и приютили у себя.

— Мне очень жаль.