Платон в своем «Пире» дает ключ разделения человечества на два полюса.

Вся Магия заключается в действиях на мир психический, а не физиологический, и в этом заключается, бесспорно, главная сила мага, узнающего и направляющего влияния.

Поэты — эти пророки Природы — всегда проповедовали то же самое, поэтому при желании узнать и подвизаться к вечной науке магов не следует презирать женщин.

Но по мере того как психическое существо берет верх, иная любовь открывается человеку, и Святая Каббала учит, что мудрец, посвящающий свои силы культу истины и самозабвения, будет поддержан в своих трудах все более выясняющимся присутствием души сестры: астральные существа посвящают свою личную эволюцию на пользу своего возлюбленного.

Это одна из самых глубоких и сокровенных «Тайн любви», которую постигнут изучившие Каббалу. Но рядом с таким горячим стремлением к истине сколько проявляется низких и грубых желаний, прикрывающихся тем же знаменем.

Те, кто пожертвовал свою жизнь на изыскание высоких задач, воодушевлявших человечество, считаются сумасшедшими и мечтателями, теми, кто почитает науку химерой, способной содействовать лишь к достижению земных благ, и теми, которые благодаря протекции занимают хорошие места.

Большая проницательность требуется, чтобы отличить любовь истинную от продажной, и первая обязанность мага — узнавать везде проявление действительной любви и без милосердия изобличать продажную, оскверняющую самый священный из всех храмов — храм любви, тот храм, который способствует проявлению двух главных лиц христианства: св. Магдалины и св. Терезы.

Препятствия. Противодействие существа импульсивного

Не надо думать, что всякое действие, предположенное нашей волей, было одинаково легко исполнимо в любой области. Каждое утверждение могущества воли предшествуется и сопровождается противодействием со стороны существа инстинктивного, такого подчас энергичного, что личность, расположенная действовать, подпадает унынию и слабости, заставляющих отложить исполнение до другого дня, в ущерб могуществу воли. В действительности умственный труд может быть осуществлен при условии полного подчинения существа импульсивного человеку-воли, хотя бы на короткое время. Но для этого требуется особое развитие.

Такое утверждение покажется смешно и невероятно. Но нет ни одного артиста или писателя, который не испытал бы его на себе. Предположим, что после долгих сборов и откладываний вы принимаетесь за умственный труд. Вы воображаете, что усилие воли, употребленное вами для того чтобы засесть за работу, достаточно, и что теперь все пойдет как по маслу, но, едва вы сели за дело, является необходимость куда- нибудь сходить. Вам кажется, что на воздухе ваша идея прояснится и определится, и эта мысль так сильна, что вы встаете и оставляете свою работу. В этом случае вы подпали влиянию существа импульсивного, так как ваши идеи нисколько не сделались яснее и центр инстинктивный, для которого движение является характерным действием, обманул вашу бдительность.

Но предположим, что вы поняли ловушку и вместо того чтобы уступить, делаете над собой усилие. Тогда импульсивное существо действует иначе — необходимость моциона исчезает, как по волшебству, и взамен его является всевозрастающая жажда, делающая мозговую работу все более затруднительной.

Это другая западня инстинктивного существа, так как каждый глоток жидкости всасывает в себя частицу нервной силы мозга и тем задерживает осуществление вашего предприятия.

Но вот вы одолели это ощущение и перо ваше работает, тогда начинается действие других импульсивных центров.

Физические надобности молчат или утихают, но их заменяют возбуждения чувственные. Образы прошедшей борьбы, прежние привязанности, честолюбивые помыслы представляются одно за другим, и невидимая сила заставляет вас бросить перо, откинуться на спинку кресла и предаться мечтам.

Теперь остается описать самую опасную западню, которая предстоит тому, кто сумел избежать других. Когда исследователь имеет силу противодействовать соблазнам пищи, возбудительным порывам гнева и чувственным соблазнам и идет твердо по своему пути, он вдруг останавливается озаренный чудной идеей, до сих пор не приходившей ему в голову и которая ему открывает широкий, еще не исследованный горизонт. За ней следует другая идея и наконец, целая серия, и все это так неожиданно и так восхитительно, что он быстро бросается к бумаге или холсту и лихорадочно набрасывает отметки, постепенно удаляющиеся от занимающего его предмета. Когда он приходит в себя, мозг его устал и не может ему служить далее. Тогда он тщательно собирает сделанные им драгоценные отметки, что повторяется ежедневно, и дело на этом останавливается. Это и есть уловка противодействия умственной сферы, которая, не желая подчиняться деспотизму сдерживающей ее воли, для минутного бездействия, соблазняет ум автора красотой идей сбросить ярмо той силы, которая только что властвовала над ней.

Знакомство с уловками импульсивного существа — одно из самых полезных как наилучшее средство для борьбы с ним. Действительно, терпение и устойчивость, противопоставленные импульсивному существу, быстро и верно достигают цели, и маг не должен ни на одну минуту упускать из виду цель, к которой он стремится, помня легенду о сиренах древности.

(Основной закон вещественного мира заключается в том, что сущности могут проявляться только в адекватной форме, служащей для них оболочкой и условием проявления: отсюда следует, что волевая сущность человека, чтобы проявить творчество вне своей телесной тюрьмы, должна опираться на знаке, соответствующем по аналогии высказанному желанию.

Найти опору в знаке, соответствующем ее природе и являющемся точным ее выражением и абсолютным символом, желание становится словом, и к нему как будто возвращается виртуальность (способность осуществления), свойственная райскому состоянию. С этой точки зрения можно определить человеческое слово как определенное желание, нашедшее опору в какой-нибудь эмблеме… Абсолютная доктрина знаков и соответствий воли завершает здание Церемониальной Магии: можно даже прибавить — завершает здание всех культов, так как религии официально применяют Церемониальную Магию, имея задачей дать возможность верным видеть, чувствовать и осязать Бога. Ритуал жрецов и ритуал каббалистов является выражением общей, единой и неизменной доктрины, и в применении ее тождество обоих методов не оставляет желать ничего лучшего… Итак, всякая духовная сущность должна быть выражена «здесь внизу» знаком для того, чтобы передаваться от одного существа к другому и приобрести права гражданства в мире образов… Раз что знак установлен, он может передаваться при помощи невесомых флюидов, управляемых волей, через посредство астрального тела или пластического посредника. На этом принципе основывается телепатия и все сходные искусства: проектирование письма и психическая телеграфия, в той форме, как их применяли аббат Тритем и его ученик Агриппа… Членораздельная речь есть знак: жест — есть знак утверждения слова, и чем образнее слова, тем сильнее выражают они ментальное или волевое усилие, тем более это усилие действительно и осуществимо… Целую книгу можно было бы написать о свойстве жеста, являющегося выразителем идей и желаний. Таинственные и торжественные жесты первосвященника в значительной степени способствуют Магии богослужения… Но только категорическое желание и его творческая виртуальность делают из знака могущественного помощника Магии и Религии. Вначале знак служит для того, чтобы точнее определить волю, заключить ее в пределы, давши ей формулировку. Когда воля фиксирована и выражена знаком, последний служит для того, чтобы проектировать ее на расстоянии в желаемом направлении. Наконец, самое важное свойство знака заключается в динамизации уединенного усилия теурга, так как это усилие умножается аналогичными усилиями друзей, пользующихся тем же знаком. Разумное пользование знаком тотчас создает магическую цепь в определенном круге и вызывает эгрегора данной общины. Например, крестное знамение приобщает человека к духовным благам всей общины верующих, для которых этот знак был знамением религиозного сближения, иероглифом искупления и схемой доктрины. С другой стороны, маг, находящийся в магическом круге и держащий в руке пентаграмму, входит по желанию, сознательно и с намерением, в общение со всеми живыми и мертвыми посвященными, которые пользовались кругом как символом братского общения