а его тень перемещается по этому лицу, во впадинах которого скопился дождь, так что он может, наклонившись, испить из них изобилие. Он смотрел на глаза, принадлежавшие когда-то божеству. Он это чувствовал. Будучи художником, он не размышлял о величии веры. Но знал, что если он перестанет быть художником, то станет демоном. Войне, которая шла вокруг него, требовались демоны, предвозвестники воздаяния.

Был вечер накануне церемонии Нетра Мангала, и жители окрестных деревень принесли подношения. Новая статуя Будды стояла вертикально, высоко над кострами, словно раздвигая темноту. К трем ночи песнопения сменились декламацией елок под тихую барабанную дробь. До Ананды доносилось чтение Косалабимба-варнанава, стрекотание ночных насекомых в поле рядом с полосами света; они расходились в стороны от статуи, подобно спицам колеса, и вели к кострам, где матери и дети спали или сидели в ожидании утра. В стылой темноте возвращались после выступления покрытые испариной барабанщики; пока они шли вдоль проходов, керосиновые лампы высвечивали их ноги.

Работа над статуями завершилась с разрывом в несколько дней, так что внезапно получилось, что статуй две — одна из покрытого рубцами серого камня, другая из белого гипса; теперь они стояли в открытом поле в полумиле друг от друга.

Ананда сидел на тиковом стуле, одетый и загримированный. Ему предстояло нарисовать новой статуе глаза. В окружавшей его темноте исчезли прошедшие века. Во времена древних властителей, таких как Паракрама Баху, когда церемонию проводили только короли, храмовые танцовщицы танцевали и пели священные мелодии, как будто действие происходило на небе.

Около половины пятого мужчины принесли с темных полей длинные бамбуковые лестницы и прислонили к статуе, стоявшей в кольце костров. С восходом солнца станет видно, что они опираются на плечи гигантского изваяния. Ананда Удугама и его племянник уже поднимались в ночь вверх по лестницам. Оба в пышных одеяниях, на голове Ананды тюрбан из тонкого шелка. У обоих ранцы.

В холоде вселенной, на середине лестницы казалось, что лишь горящие внизу костры связывают его с землей. Потом, вглядевшись в темноту, он увидел встающий над горизонтом, появившийся над лесом рассвет. Солнце осветило зеленую бамбуковую лестницу. Ананда чувствовал его первое тепло у себя на руках, видел, как оно осветило парчовый наряд, надетый поверх хлопковой рубашки Сарата — той самой, которую он обещал себе надеть на эту утреннюю церемонию. Дух Сарата Диясены всегда будет рядом с ним и женщиной Анил.

Он достиг головы за несколько минут до точного часа церемонии. Племянник его дожидался. Ананда уже поднимался по этой лестнице днем раньше и знал, что ему удобнее всего работать на третьей ступеньке сверху.

Он привязал себя к лестнице кушаком, и племянник передал ему резец и кисти. Внизу смолк стук барабанов. Мальчик держал металлическое зеркало так, чтобы в нем отражался пустой взгляд статуи. Несотворенные, незрячие глаза. А без глаз — которые рисуют или высекают из камня последними — скульптура не является Буддой.

Ананда начал работать резцом, сметая шелухой кокоса осколки гипса с вырезанной им широкой впадины, — стоящим внизу она покажется тонкой линией. Они с мальчиком молчали. Время от времени он, наклонившись вперед, опускал руки на лестницу, чтобы в них вернулась кровь. Оба работали быстро: вскоре солнечный свет станет слишком резким.

Он трудился над вторым глазом, потея под парчовым костюмом, хотя дневной зной еще не наступил. Кушак не давал ему сорваться с лестницы. Гипсовая пыль покрыла все: щеки и плечи статуи, мальчика, одежду Ананды. Вскоре настанет решающий момент, когда отраженные зеркалом глаза увидят его, остановятся на нем. Первый и последний взгляд с близкого расстояния. Впредь статуя будет взирать на фигурки людей и животных только издали.

Мальчик смотрел на него. Ананда кивнул, давая знать, что с ним все в порядке. Они по-прежнему молчали. Ему, вероятно, осталось работать около часа.

Звук молотка умолк, вокруг был только ветер, его дыхание, порывы и свист. Он протянул инструменты племяннику. Потом достал из ранца краски. Из-за вертикальной линии щеки бросил взгляд на ландшафт. Светлая зелень, темная зелень, движения птиц и издаваемые ими звуки. Эту картину мира статуя будет видеть всегда, в свете дождя, в свете солнца — мир погоды легко воспламеняем даже без человеческого присутствия.

Глаза скульптуры, как и его сейчас, будут всегда устремлены на север. Как и гигантское, в шрамах лицо в полумиле отсюда, которое он помог собрать из битого камня, эта статуя больше не была богом, она больше не имела безупречных черт, только чистый печальный взгляд, который нашел Ананда.

И теперь человеческим зрением он видел вокруг себя все фибры естественной истории. Был очевидцем малейшего движения птицы, каждого взмаха ее крыльев, или приближения далекой, за сотню миль отсюда, грозы, спускавшейся с гор близ Гонаголы на равнину. Он ощущал потоки ветра, зеленые сквозные тени облаков. По лесу шла девушка. Издалека, подобно облаку синей пыли, приближался дождь. Горела трава, бамбук, до него доносился запах бензина и гранат. Когда от нестерпимого жара с его руки отслоился камень, раздался громкий треск. Лицо с широко раскрытыми глазами в бушующих майских и июньских грозах. Погода, зародившаяся в умеренных лесах и на море, в колючих зарослях юго — востока и на лесистых холмах и устремившаяся к горящей саванне близ Бадуллы, а после к побережью с мангровыми деревьями, лагунами и дельтами рек. Великий круговорот погоды над землей.

Ананда на миг увидел мир таким. И испытал соблазн. Он посмотрел на мир глазами статуи, которые он вырезал и сфокусировал с помощью отцовского резца. Птицы ныряли в просветы в листве деревьев! Летели сквозь шельфы тепловых потоков. Их крохотные усталые сердца часто бились. Так умерла Сирисса в той истории, которую он придумал в пустоте ее исчезновения. Маленькое храброе сердце. Она любила в небесных высях и пугалась в темноте.

Мальчик озабоченно коснулся его руки. Сладостное прикосновение этого мира.

Я хотел бы выразить свою признательность врачам и сестрам, археологам и судебным антропологам, а также работникам организаций по защите прав человека и гражданских прав, с которыми я встречался на Шри-Ланке и в других местах. Этот роман не мог бы быть написан без знания и опыта, которыми они щедро делились со мной на археологических раскопках, в больницах, где царили хаос и самоотдача, в архивах, хранящих необыкновенно печальные документы. Книга посвящена этим людям и организациям. И в первую очередь — Анджалендрану, Сенаке и Иэну Гунетилеке.

*

Благодарю за помощь тех, кто помогал мне во время подготовки материала, а также в процессе написания книги, это: Джиллиан и Алвин Ратнаяке, К. X. Р. Карунаратне, Н. П. Самаравеера, Манел Фонсека, Сурия Викремасинге, Клайд Сноу, Виктория Санфорд, К. А. Р. Кеннеди, Гамини Гунетилеке, Анджалендран К., Сенаке Бандаранаяке, Радхика Кумарасвани, Тисса Абейсекара, Жан Перера, Нейл Фонсека, Л. К. Карунаратне, Р. Л. Тамбугале, Дехан Гунасекера, Равиндра Фернандо, Ролан Силва, Ананда Самарасинга, Депика Удугама, Гунасири Хевепатура, Видьяпати Сомабанду, Джанака Веератунга, Дилуни Веерасена, Д. С. Лиянараччи, Джанака Кандамби, Доменик Сансони, Кэтрин Никерсон, Доня Петрофф, А. Руссо, Сара Хауэс, Мило Бич, Дэвид Янг и Луиза Дэннис.

А также: Кинси-роуд хоспитал, базовая больница в Полоннаруве, больница в Карапитии, Центр по защите прав человека в Надесане, Движение по защите гражданских прав на Шри-Ланке, «Амнести Интернешнл» и Конференция по правам человека, организованная Медицинским факультетом Коломбо и Университетским центром по изучению прав человека в мае 1996 года.

*

Неоценимую помощь при написании романа мне оказали следующие работы: Национальный атлас Шри-Ланки (1988); Кулавамса «Азиатское искусство в Рейксмюзеум, Амстердам» под редакцией Паулин Шерлеер (1985); «Колокола бронзового века», документальный фильм, снятый по заказу журнала