заглушил страх.

Тихо скрипнули туфли. Старик, шаркая, шёл по галерее, по следу из рассыпанных книг, и заглядывал в каждый боковой проход. Но мальчишка словно сквозь землю провалился. Скайлер свернул в последний проход, на ходу поднимая руку…

И раздраженно прищёлкнул языком. Проход был пуст.

Натаниэль, бесшумно перелезший через стеллаж в предыдущий проход и теперь крадущийся за старым волшебником, сполна использовал фактор неожиданности.

В волшебника врезалось три кубика одновременно, и взорвались они так же одновременно, по одной команде. Это были лимонно-зелёная «Прялка Катерины», рикошетирующая «Венская пушка» и «Ультрамариновый костер», и хотя по отдельности каждый из них давал весьма скромный эффект, в сумме они оказались достаточно мощными. Послышалась мешанина популярных песенок, и в воздухе поплыл густой, насыщенный запах рябины, эдельвейса и камфары. Взрыв сбил старика с ног и швырнул на дверь — ту самую, в конце галереи. Скайлер с силой врезался в дверь — головой. Дверь рухнула внутрь, и волшебник упал за порог; шея его как-то странно искривилась. Чёрный сгусток энергии, пульсировавший у него в руке, тут же погас. Натаниэль медленно пошёл к нему сквозь дым, сжимая в руке последний кубик.

Волшебник не шевелился.

Возможно, он притворялся. Он мог в любое мгновение вскочить и кинуться в драку. Возможно. Натаниэль был готов к этому.

Ближе… Старик по-прежнему не шевелился. Натаниэль уже был рядом с его туфлями.

Ещё шажок… Вот теперь он наверняка вскочит…

Морис Скайлер не шелохнулся. У него была сломана шея. Лицо его обмякло, рот приоткрылся. Натаниэль стоял уже достаточно близко, чтобы пересчитать все морщинки на щеке у старика. Он видел тоненькие красные сосуды, проступившие на носу и под глазом…

Глаз был открыт, но смотрел на мир незряче. Как будто у рыбы на прилавке. На глаз упала редкая седая прядь.

У Натаниэля задрожали плечи. На миг ему показалось, что он вот-вот расплачется.

Но он заставил себя стоять неподвижно, выжидая, пока дыхание восстановится и бьющая его дрожь уймется. Овладев наконец своими эмоциями, Натаниэль переступил через труп старика.

— Ты ошибся, — сказал он негромко. — Я делаю это не ради своего наставника.

За дверью обнаружилась маленькая комнатка без окон. Наверное, когда-то тут был чулан. Посередине был нарисован пентакль, а вокруг аккуратно расставлены свечи и сосуды с благовониями. Две свечи сшибло падающей дверью. Натаниэль аккуратно вернул их на место.

На одной из стен висела золоченая рама. В раме не было ни картины, ни холста — но её заполняло прекрасное изображение большого, круглого, залитого солнцем помещения, в котором двигалось множество фигурок. Натаниэль мгновенно понял, что это за рама — гадательное зеркало, куда более мощное и качественное, чем его утраченный бронзовый диск. Он подошёл ближе. Зеркало показывало просторный зал, уставленный множеством стульев; застеленный ковром пол как-то странно блестел. В зал входили министры — смеялись и болтали, продолжали потягивать вино из бокалов и принимали от выстроившихся у входа слуг аккуратные чёрные ручки и папки. Премьер-министр уже находился там, в центре бурлящей толпы. Мрачный африт по-прежнему следовал за ним по пятам. Лавлейса пока что не было видно.

Но он в любой момент мог появиться в зале и приступить к претворению своего плана в жизнь. Натаниэль заметил лежащий на полу спичечный коробок. Он поспешно зажег свечи, перепроверил благовония и шагнул в пентакль, невольно восхитившись изяществом, с которым был выполнен рисунок. Затем Натаниэль закрыл глаза, сосредоточился и припомнил заклинание вызова. Через несколько секунд он почувствовал, что готов. От дыма у него першило в горле. Натаниэль откашлялся и прочел заклинание.

Результат последовал незамедлительно. Натаниэль давно уже никого не вызывал и теперь слегка вздрогнул при появлении джинна. На этот раз джинн появился в облике горгульи; вид у него был раздраженный и обиженный.

— Ну ты никак не мог выбрать другого момента, а? — вопросил джинн. — Я только-только загнал того наёмника в удобное для меня положение, и тут ты вдруг решаешь, что неплохо бы меня вызвать!

— Оно вот-вот начнётся! — От усилий, ушедших на вызов Бартимеуса, у Натаниэля закружилась голова. Он привалился к стене, чтобы не упасть. — Смотри — вон там, в зеркале! Они собираются. Лавлейс сейчас идёт туда. Он собрался надеть Амулет, значит, ему всё будет нипочём. Я думаю, он кого-то вызовет.

— Да что ты говоришь? А я и сам уже это вычислил. Ну, ладно, тогда приди в мои нежные когти.

Джинн потянулся, проверяя, как работают мышцы; лапы протестующе затрещали.

Натаниэль побелел. Горгулья закатила глаза.

— Я всего-то навсего собираюсь отнести тебя туда. Просто отнести! — сказал джинн. — Если мы хотим перехватить Лавлейса, прежде чем он войдет в зал, нам нужно поторопиться. Как только он туда войдет, зал будет запечатан — можешь не сомневаться.

Натаниэль осторожно сделал шаг вперёд. Горгулья нетерпеливо притопнула.

— За меня можешь не переживать! — резко бросил джинн. — Я не потяну себе спину. Я очень зол, и силы ко мне вернулись.

С этими словами он сграбастал Натаниэля и развернулся было, чтобы выйти из комнаты, но споткнулся об мертвое тело в дверях.

— Ты бы хоть не раскидывал трупы жертв где попало! Я себе палец отшиб!

Джинн одним прыжком перемахнул через обломки двери и помчался по галерее, помогая себе мощными взмахами каменных крыльев.

Желудок Натаниэля на каждом шаге грозил вывернуться наизнанку.

— Потише! — выдохнул Натаниэль. — Меня тошнит!

— Значит, поездка тебе не по нутру. — Бартимеус сиганул сквозь арку, ведущую в галерею, и, проигнорировав лестницу, опустился в коридоре десятью футами ниже. Вопль Натаниэля эхом отдался от стропил.

Наполовину бегущая, наполовину летящая горгулья преодолела следующий коридор.

— Итак, ты совершил своё первое непосредственное убийство. И как ощущения? — дружелюбно поинтересовался джинн. — Я уверен, что теперь ты чувствуешь себя настоящим мужчиной. Помогло ли это загладить воспоминания о смерти жены Андервуда?

Натаниэля так тошнило, что ему не под силу было даже слушать это, не то что отвечать.

Минуту спустя гонка окончилась, да так внезапно, что Натаниэля мотнуло, словно тряпичную куклу. Горгулья остановилась на углу длинного коридора, поставила Натаниэля на пол и молча указала вперёд. Натаниэль встряхнул головой, чтобы мир перестал кружиться перед глазами, и посмотрел, куда было указано.

На противоположном конце коридора располагалась дверь, ведущая в зал, и дверь эта была открыта. Рядом с дверью стояли трое — чопорный слуга, придерживающий дверь, тот волшебник с рыбьей физиономией, Руфус Лайм, и сам Саймон Лавлейс, застегивающий воротник. Под рубашкой на миг блеснуло золото — а потом Лавлейс застегнул-таки воротник и поправил узел галстука. Покончив с этим, Лавлейс хлопнул спутника по плечу и вошёл в дверь.

— Мы опоздали! — прошипел Натаниэль. — Может, ты?..

Он оглянулся и застыл в изумлении: горгульи рядом не было.

Тут над ухом у него зазвучал еле слышный голосок:

— Пригладь волосы и иди к двери. Ты можешь притвориться слугой и войти в зал. Живо! Пошевеливайся!

Натаниэль подавил настойчивое желание почесать ухо — там копошилось что-то маленькое и щекотное. Он выпрямился, откинул волосы с лица и быстро засеменил по коридору. Лайм куда-то ушёл. Слуга как раз собрался закрыть дверь.

— Подождите! — Натаниэлю отчаянно хотелось, чтобы его голос звучал более солидно и властно. — Впустите меня! Им нужен ещё один человек, чтобы разносить напитки.

— Что-то я тебя не знаю, — нахмурившись, сказал слуга. — А где Уильям?