Власти, Послушная Жена). За монументами вздымались многооконные фасады зданий, в которых размещалось правительство империи.

Теперь их машина еле ползла. Натаниэль заметил, что на тротуаре стоят группки зрителей и молча смотрят на проезжающие автомобили. Насколько он мог судить, настроены эти люди были мрачно, если не сказать враждебно. Большинство из них выглядели худыми и осунувшимися. На некотором расстоянии от них стояли рослые мужчины в серых мундирах и внимательно наблюдали за толпой. Все они, и полицейские, и простолюдины, явно страдали от холода.

А Натаниэль сидел в машине, в уюте и тепле; и постепенно в душе его начало подниматься самодовольство. Он был частью существующего порядка вещей. Он наконец-то ехал в Парламент. Он был важной персоной, не чета прочим — и это доставляло ему удовольствие. Впервые в жизни Натаниэль познал праздное наслаждение легко доставшейся властью.

Машина въехала на Парламентскую площадь и свернула налево, в ажурные железные ворота. Мистер Андервуд показал пропуск. Кто-то подал ему знак — «проезжайте!». Машина проехала по мощенному булыжником двору и спустилась по пандусу в подземный гараж, освещённый неоновыми лампами. Мистер Андервуд поставил машину на свободное место и выключил зажигание.

Натаниэль крепко вцепился в кожаное сиденье. Его трясло от сдерживаемого возбуждения.

Они приехали.

Мимо бесконечного ряда сверкающих чёрных машин они прошли к двустворчатым металлическим дверям. Обуреваемый предвкушением, Натаниэль не мог ни на чем сосредоточиться. Он был настолько не в себе, что почти не обратил внимания на двух подтянутых охранников, преградивших им путь в дверях, и не заметил, что его наставник предъявил охранникам три пластиковые карточки. Те проверили пропуска и вернули обратно. Он едва разглядел лифт, обшитый дубовыми панелями, и крохотный красный шарик, наблюдавший за ними с потолка. Лишь когда двери лифта разошлись и Андервуды вышли в великолепный Вестминстер-Холл, чувства вновь вернулись к нему, а с ними — способность воспринимать окружающее.

Вестминстер-Холл оказался огромным: просторное помещение с высоким сводчатым потолком и потемневшими от времени балками. Стены и пол были сделаны из огромных полированных каменных блоков. В стрельчатых окнах красовались причудливые витражи. В дальнем конце зала окна и двери открывались на террасу, ведущую к реке. Жёлтые люстры свисали с потолка, другие светильники были закреплены на стенах как бра. В зале уже находилось человек двести, но для такого гигантского помещения это была капля в море, и он казался почти пустым. У Натаниэля пересохло во рту. Он вдруг почувствовал себя маленьким и незначительным.

Он стоял рядом с мистером и миссис Андервуд на верхней площадке лестницы, что вела в зал. Слуга в чёрной ливрее неслышно очутился рядом и принял плащ мистера Андервуда. Второй слуга вежливо указал в зал, и они начали спускаться.

Тут Натаниэль что-то заметил краем глаза. Тускло-серая статуя: скорчившийся мальчик в странной одежде. Глаза у него были широко распахнуты, а в руке он держал обувную щетку. Хотя черты лица статуи сгладились от времени, на нём застыло выражение такой отчаянной мольбы, что у Натаниэля по спине побежали мурашки. Он заспешил следом за наставником, изо всех сил следя за тем, чтобы ненароком не поставить ему подножку. У подножия лестницы они остановились. Слуги разносили бокалы с шампанским (которого Натаниэлю хотелось) и с лимонадом (которого он вовсе не хотел, но получил). Мистер Андервуд жадно отпил из своего бокала и принялся беспокойно обшаривать зал взглядом. Миссис Андервуд поглядывала по сторонам, и на губах её играла мечтательная улыбка. Натаниэль хлебнул лимонада и тоже принялся осматриваться.

Вокруг просто-таки кишели волшебники, молодые и старые. Они болтали и смеялись. Зал превратился в хоровод чёрных костюмов и элегантных платьев, белозубых улыбок и сверкающих в свете ламп драгоценностей. У каждого входа маячили люди с каменными лицами, в одинаковых серых костюмах. Должно быть, решил Натаниэль, это полицейские или волшебники из службы безопасности, готовые при первом же намеке на неприятности вызвать джинна. Но сам он даже при помощи линз не смог разглядеть в зале ни одного магического существа.

Зато он заметил нескольких важничающих мальчишек и девчонок — очевидно, таких же учеников, как и он сам. Только в отличие от него все они оживленно разговаривали с другими гостями и держались совершенно непринужденно. И внезапно Натаниэль до боли остро осознал, как неловко держатся мистер и миссис Андервуд, одинокие и словно отрезанные от всех.

— А нам не следует с кем-нибудь поговорить? — отважился спросить Натаниэль.

Мистер Андервуд смерил его недовольным взглядом.

— Я же, кажется, сказал тебе…

Но тут он осёкся и радостно кинулся к какому-то толстяку, который как раз спустился с лестницы.

— Грегори!

Не похоже было, чтобы эта встреча привела Грегори в восторг.

— А, Андервуд. Привет.

— Как я рад тебя видеть!

Мистер Андервуд преградил толстяку дорогу. Он едва не приплясывал от нетерпения, так ему хотелось завязать беседу. Миссис Андервуд и Натаниэль оказались предоставлены сами себе.

— А он не собирается представить нас? — раздраженно поинтересовался Натаниэль.

— Не волнуйся так, милый. Твоему наставнику необходимо переговорить с некоторыми высокопоставленными особами. А нам ведь не нужно ни с кем говорить, верно? Зато мы можем смотреть, а это всегда так приятно… — По лицу её проскользнула тень неудовольствия. — Надо сказать, наряды в этом году исключительно консервативные.

— Миссис Андервуд, а премьер-министр здесь?

Миссис Андервуд вытянула шею.

— Не думаю, милый. Кажется, ещё нет. Зато вон там стоит мистер Дюваль, начальник полиции.

Неподалеку от них действительно стоял дородный мужчина в сером мундире и терпеливо слушал двоих без умолку тараторящих молодых женщин.

— Я как-то встречалась с ним. На редкость обаятельный джентльмен. И, конечно же, очень влиятельный. Давай-ка глянем, кто тут еще… О боже мой, неужто… видишь вон ту леди?

Натаниэль посмотрел. Леди была поразительно худой, с белыми, коротко подстриженными волосами. Пальцы, сжимающие дужку очков, напоминали когти хищной птицы.

— Это Джессика Уайтвелл. Она как-то связана со службой безопасности. Очень уважаемая волшебница. Это именно она десять лет назад разоблачила чешских агентов. Они вызвали марида и натравили на неё, но она сотворила Пустоту, и марида засосало туда. И надо отдать ей должное, жертв при этом почти что не было. Так что, Джон, когда подрастешь, не вздумай становиться ей поперёк дороги.

Миссис Андервуд рассмеялась и осушила свой бокал. Тут же за плечом у неё объявился слуга и заново наполнил бокал почти до краев. Натаниэль тоже засмеялся. Как это часто бывало с ним в обществе миссис Андервуд, её безмятежность передалась и ему. Натаниэль немного расслабился.

— Дорогу герцогу и герцогине Вестминстерским!

Мимо них поспешно прошли двое слуг в ливреях. Натаниэля бесцеремонно оттолкнули в сторону. Сквозь толпу шла маленькая чем-то недовольная женщина в старомодном чёрном платье. На лодыжке герцогини поблескивал золотой браслет. Держалась она властно и высокомерно. За ней по пятам следовал мужчина с измученным лицом. Миссис Андервуд потрясенно поглядела им вслед.

— Ужасная женщина. Не понимаю, и что герцог в ней нашёл?

Она снова пригубила шампанское.

— А вон там… Силы небесные! Что это с ним стряслось?! Там торговец Шолто Пинн.

Натаниэль увидел рослого толстяка в белом льняном костюме. Он спускался по лестнице, опираясь на костыли. Похоже, каждое движение причиняло ему сильную боль. Лицо толстяка покрывали синяки; один глаз почернел и заплыл. К нему тут же подскочили двое слуг и провели его к креслу у стены.

— Что-то он неважно выглядит, — заметил Натаниэль.

— И вправду неважно. Должно быть, произошло что-то ужасное. Наверное, он допустил ошибку при