точат на тебя зуб, причем самым натуральным образом. И они могут попытаться воспользоваться оказией, пусть даже потом придется иметь дело со всем вашим семейством. Конечно, бароны не позволят причинить тебе вред, пока ты будешь разговаривать с ними, но дальше...? И если вдруг станет известно...

  - Как раз об этом хотел попросить тебя, Реджис. О том, что я приду в Квартал Склепов, независимо, будут меня там встречать или нет, должно стать, - я выделил эти два слова голосом, - известно.

  Надо оправдывать дурную репутацию.

  - Хочешь подергать смерть за усы? У мертвых много меньше пиетета к Древней Крови, нежели у живых. Мы больше знаем о вас и вашем происхождении.

  - Главное, что вы не можете нас выпить, - я усмехнулся. - Все остальное можно как-то... пережить.

  Вампиры действительно не способны сосать кровь у потомков Лилит. Ядреный яд, текущий по нашим жилам слишком терпок и горек даже для них. Поэтому и мы не можем стать подобными им, превратится в киндредов. Приходится как-то уживаться и обходить друг друга стороной, что, правда, не всегда получается.

  - О чем ты хочешь говорить с баронами?

  - Я же говорил, Реджис. Хочу кое-что у них попросить.

  - Кое-что? Именно так: попросить 'кое-что', а, например, не 'кое о чем'?

  - Ты умеешь внимательно слушать, когда захочешь. Именно так.

  - Хорошо, Сет. Завтра ночью я буду разговаривать со старшими, а на следующую ночь...

  - Послезавтра - слишком долго. Ты просто предупреди их, Реджис. Скажи, что я иду, - негромко, но внятно, чеканя каждое слово, сказал я. - А будут они меня встречать, или же нет, это уже другой вопрос. Но я приду независимо от планов и намерений баронов или даже Некромейстера Алана.

  Реджис заметно насторожился.

  - Что ты задумал, Сет? Чем это может грозить гетто?

  - Я хочу покончить с убийцами магов, - честно ответил я. - И если Квартал в этом не замешан, а также если у твоих родичей хватит ума не слезть на рожон, очертя голову и, ощерив клыки, то никаких неприятностей приключиться не должно. По крайней мере, пока. Кстати, о родстве... не подскажешь мне, чьим киндредом является некто Эдвард фон Кольтберг. Он Констебль, работает на Второй Департамент?

  Реджис сморщился: не то припоминая что-то, не то - просто от раздражения.

  - О, погоди с ответом, приятель. Смотри, Ли-Ши выходит на сцену...

  ***

  Я не остался у Ли-Ши на ночь и вернулся домой, в апартаменты на Аракан-Тизис.

  Отчасти - потому что опасался все-таки не уберечь спину, отчасти - потому что не хотел оставлять до утра Таннис одну.

  Дело, которое поручил мне Квентин Саламатус, изрядно попахивало кровью и вампирами, и я не хотел, чтобы в результате девушка пострадала. Утром надо будет отправить Таннис в ближайшую миссию Строгой церкви, находящуюся под защитой Инквизиторов.

  Полуэльфка встретила меня, потягиваясь и жмурясь, точно огромная сонная кошка. Всклокоченные волосы, такие тонкие, густые и мягкие, что больше напоминали мех животного, окружали ее голову темным облаком. Чуткое эльфийское обоняние обмануть не представлялось возможным. По трепету ее ноздрей я понял, что она почувствовал на мне запах Ли-Ши. К счастью, женщины эльфов, от природы полигамные, не умеют ревновать... или мне просто хотелось в это верить?

  Забираясь в кровать, я подумал о том, что завтра обещает быть жарким.

  Настолько жарким, что зима, царствующая в Уре, не сможет остудить кипение страстей.

  Я успел заинтриговать, напрячь и заставить судачить между собой вампиров: фон Кольтберг уже будоражит Квартал Склепов, а Реджис подольет масла в огонь.

  Теперь надлежало сделать то же самое с другой стороной.

  К цели можно идти по-разному, но лучший способ достижения - просто взять и вдруг оказаться у нее на пути.

  Ухмыляясь своим мыслям, я потянулся, было к Таннис, но полуэльфка отпихнула мою руку.

  Не ревнуют, да?

  ***

  Не помню, я уже говорил, что у умерших в Блистательном и Проклятом хватает неприятностей и после смерти? Иной раз и непонятно, где их больше - в жизни или за ее чертой.

  Одна из неприятностей жизни в смерти у носферату, к примеру, заключается в навязчивой мании преследования. В вечном страхе проснуться однажды от того, что кто-то приставил тебе кол к груди и увлеченно молотит по нему киянкой. Иные вампиры живут с этим страхом целые века, и, в конце концов, становятся настоящими параноиками. Они принимаются окружать себя живыми слугами, культивировать вурдалаков, рыть подземные лабиринты с замаскированными лежками. Одним словом развивать активную деятельность, которая позволяет смертным быстрее выследить кровососа и угомонить его проклятую душу тем самым колом, что так навязчиво вторгался в дневные сновидения.

  Заключая договор со смертными триста лет назад, вампиры надеялись хотя бы от этой неприятности избавиться.

  Вышло не совсем удачно.