Неплохо. Спеленута на совесть.

  С полчаса путы продержаться, а больше и не потребуется.

  Закатав рукав, я внимательно обследовал правую руку на предмет укусов. Никаких следов, цепь свое дело сделала. Вот и славно. Не то, чтобы меня беспокоила перспектива присоединиться к волосатому племени и проводить ночи, голося на луну (с такими как я подобное не проходит), просто из пасти оборотнихи воняло на редкость отвратительно. Не хватало еще, чтобы раны воспалились.

  - И ведь не скажешь, что княжеская дочь, - пробормотал я вслух.

  При звуках человеческого голоса 'девочка' начала приходить в сознание. Косматое веко дрогнуло и приоткрылось, обнажив мутный, налившийся кровью глаз. Несколько мгновений невидящий взгляд шарил по подвалу, затем зверь вновь закрыл его и затих.

  Взяв оборотня за загривок, я приподнял тушу над полом, подлез снизу, подставил плечо и выпрямился, держа пленницу на себе. Весила 'девочка' едва ли не больше меня, а это уже о многом говорило.

  - Пойдем к папочке...

  Папочка встречал у самого входа в подвал, окруженный челядью, суетящейся за спиной с факелами и лампами, а также группой смущенных егерей в бобровых шапках. Потеряв в стычке с оборотнем двоих товарищей, егеря наотрез отказались от попыток брать Катерину, княжну Долатову живьем и предложили отцу просто пристрелить дочку. Пристрелить, сказали, из милосердия, конечно же! Пущай не мучается.

  Ха! Кишка тонка оказалась на самом деле.

  Уверен, втайне егеря желали мне остаться в подвале. Теперь же видя, как я в одиночку управился с тем, на что не хватило их четверых, обладатели бобровых шапок готовы были со стыда сквозь землю провалиться. Утешать себя им оставалось только тем, что уступили они все-таки не человеку, а Выродку.

  С нас, Древней Крови, и не такие подвиги станутся.

  - Она... она... - серебряная борода князя Демитрия задрожала.

  Клубы пара вырывались из его рта и ватными облачками поднимались к потолку коридора, выводившего к подвалу. В суматохе охоты я и забыл, как сегодня холодно. Один из слуг князя торопливо протянул мне шубу, пошитую на арборийский манер - богатую, длиннющую, тяжелую, словно доспех, и с рукавами до земли. Не чинясь, я набросил ее на плечи.

  - Ваша дочь жива, - успокоил я князя. - Может быть не совсем цела, но для ликантропа не страшно. Отлежится пару часиков, и все раны и переломы заживут, как на... хм... оборотне.

  - Переломы?! Косточки сломал моей девочке! Дитятко, да что ж он, изверг, с тобой сделал! - немедленно взвыла необъятных размеров баба, стоявшая за спиной арборийца.

  Для жены князя она была слишком просто одета, должно быть, гувернантка или кормилица, ухаживавшая за Катериной с детства. Князь Долатов повернулся и властным движением руки приказал увести женщину прочь. Учитывая габариты последней, двум слугам удалось это сделать не без усилий.

  Пока они возились, звероподобная княжна пришла в себя и тяжело заворочалась у меня на плече. Челядинцы ахнули и подались назад. Не двинулись с места только сам князь и егеря. Я тяжело свалил косматую тушу дочери к ногам Долатова.

  - Слава святым угодникам! Жива...

  С престарелым князем, представлявшим в Блистательном и Проклятом двор господаря Арбории, мгновенно произошла разительная перемена. Борода перестала трястись, из глаз исчез страх, а согбенная спина властно распрямилась. Из перепуганного, терзаемого сомнениями отца, он вновь превратился во властительную особу, аристократа или, как это они там говорят у себя в Арбории, - в 'боярина'.

  Нечто похожее я видел, когда мальчишки, забавляясь, надували через соломинку лягушек. Хоп! и вместо маленького зеленого создания объемистый круглый шар с беспомощно растопыренными лапками.

  - Несите ее в клетку! - коротко приказал князь Демитрий Долатов егерям. - Да аккуратнее, олухи, если хоть волосок...

  Тут он взглянул на косматую шкуру доченьки и осекся.

  - Несите ее. И смотрите, на сей раз клетку заприте надежнее! И оставьте ей платье, чтобы прикрыться, когда солнце взойдет!

  Молодцы, кряхтя, подняли оборотня с пола и поволокли прочь. С ними убежала и большая часть челяди, подле князя остались только двое дюжих слуг, выполнявших, по всему видать, роль телохранителей. Взмахом руки, Демитрий отослал и их.

  - Она... моя девочка... не укусила вас?

  - Не предоставил ей такой возможности.

  - Но у вас, милорд, кровь на лице.

  Я вспомнил про рассеченную бровь и машинально поднял к ней руку. На пальцах и впрямь задымилась кровь. Густая, ядреная. Древняя - та, что пахнет адской серой и дымится на свету, независимо от того, тепло на улице или холодно. Ей не страшна слюна оборотней, так что беспокойство князя было излишним. Выродки не всякую заразу могут подхватить.

  - Ничего страшного, князь. Это ерунда.

  Князь Демитрий протянул мне платок, украшенный собственной монограммой. Выглядело это несколько вычурно, но я молча принял тряпицу и несколько раз промокнул рану. И то сказать - рану ли. Так, сущая царапина.

  - Милорд, Слотер, я не знаю, как благодарить вас... - заговорил, было, арбориец голосом настолько официальным и торжественным, что у меня скулы свело.