книг, в которых действие происходит на суше, — точно так же, как у вас есть книги про нимф, русалок и водяных — и почти в каждой из этих книг отважный герой приезжает к воротам замка, где томится несчастная жертва злодеев, в глухой час ночи, когда стража спит, напившись какого-нибудь вина, и спокойно увозит спасенную пленницу на своем вороном, гнедом или, быть может, сером в яблоках скакуне. Кажется, я ничего не напутала? Прошлой ночью я не стала просить вас привести скакуна, потому что нас всех вместе было слишком много, и мне показалось, что колесница лучше подойдет для бегства… Однако мы заболтались, пора уже отправляться.

— Отправляться в какую сторону? — уточнил Бернард, и все дети затаили дыхание, ожидая ответа на этот очень их волновавший вопрос.

— В ту, откуда я пришла, естественно, — сказала русалка и указала пальцем вниз, в бездонную черную глубину провала.

— Большое… э-э, огромное вам спасибо за ваше любезное приглашение, — слегка дрожащим голосом промолвила Мэвис, — но вам, быть может, неизвестно, что люди, вот таким образом отправляющиеся вниз под воду… они как правило… то есть, почти всегда… короче говоря, они тонут.

— Это происходит только тогда, когда они отправляются вниз без предварительного уведомления и без провожатого из числа Водяных Людей. Мы, понятное дело, не обязаны нести ответственность за всяких проходимцев… или проплывамцев — я не знаю, как их лучше назвать, — но и для тех, насколько мне известно, чаще всего это приключение оканчивается вполне благополучно. Вам разве неизвестна история про Детей в Подводном Царстве?

— Как же, как же, известна. У нас дома есть книжка с таким названием, — сказал Бернард. — Но ведь это все выдумки.

— Да, это выдуманная история, — согласилась русалка. — Но многое в ней описано очень правдиво, как оно есть на самом деле. Вам не следует бояться, я гарантирую вам полную безопасность.

Дети переглянулись, а потом четверо из них посмотрели на Фрэнка, ожидая, что скажет он.

— Мы вам, конечно, страшно благодарны, — сказал Фрэнк, — но мы, пожалуй, воздержимся… То есть, как-нибудь в другой раз мы, конечно… это большая честь… Но сейчас мы предпочли бы…

— Ах, какие ерунда! — вскричала русалка. — К чему эти жалкие отговорки! Не бойтесь, это все очень просто. Взгляните сюда — я дам каждому из вас по локону своих волос… — с этими словами она тут же обрезала ракушечным ножом несколько длинных локонов и протянула их детям. Волосы русалки были очень нежными, мягкими и приятными на ощупь. — Теперь обвяжите их вокруг шеи — кстати, если бы я сразу после того, как попалась в петлю, смогла повязать себе на шею локон человеческих волос, я нисколько бы не страдала от вашей сухой атмосферы. Вот и все, а теперь закройте глаза и прыгайте в воду. Уверяю вас, здесь нет ни малейшей опасности.

Дети взяли каждый по локону, но они, похоже, не внушали им доверия как предметы, могущие спасти человека от смерти под водой.

— Вы все-таки очень глупые дети, — сказала русалка, начиная терять терпение. — И зачем вы только занялись магией, если у вас не хватает духу даже на самый простые и абсолютно безопасные магические действия? Интересно было бы взглянуть на вас, когда вы призовете к себе Духа Огня, и он предложит вам спуститься в раскаленный кратер вулкана с обернутой вокруг шеи маленькой саламандрой…

При этой мысли она даже рассмеялась, но и сквозь смех чувствовалось, что она раздражена их нерешительностью.

— Ну же, давайте, — позвала она. — У вас никогда больше не будет такого великолепного шанса. И, пожалуйста, не раздумывайте так долго, а то я уже начинаю ощущать на себе вредное влияние вашего воздуха: здесь повсюду летают микробы страха, гнева, недоверия, подозрительности и еще много всяких других, которым я даже не знаю названия. Я в любой момент могу заразиться. Ныряйте скорее.

— Нет, — сказал Фрэнк, протягивая русалке локон ее волос. То же самое сделали Бернард и Мэвис. Но Кэтлин успела уже повязать локон себе на шею и теперь, взглянув на остальных, присела у воды и начала его развязывать.

— Вообще-то я бы с удовольствием сплавала к вам в гости, — сказала она, — но я обещала ничего не делать без разрешения Бернарда, так что извините…

Русалка между тем не спешила забирать свои локоны у троих старших детей, а протянула руку к Кэтлин, словно желая помочь ей распутать узел, но вместо этого вдруг схватила девочку за плечи, одним сильным рывком сбросила ее в воду и в следующий миг исчезла вместе с ней в черной глубине провала.

Круги на воде и несколько пузырьков — вот все, что осталось от только что бывшей здесь Кэтлин. Мэвис пронзительно взвизгнула; Фрэнсис и Бернард тоже издали нечто похожее на возглас ужаса. Один лишь Цирковой Мальчик не кричал. Он, как и Кэтлин, с самого начала повязал себе на шею локон; и теперь он затянул для верности еще один узел, сделал шаг вперед и сказал одну короткую фразу — однако троим оставшимся детям она показалась в тот миг прекраснее и благороднее самых пышных и высокопарных речей.

— Она дала мне сливовый пирог, — сказал Цирковой Мальчик и прыгнул в воду.

Он камнем ушел на дно, и это, как ни странно, придало остальным уверенности — куда хуже было бы, если бы он барахтался, захлебываясь и пытаясь схватить ртом воздух, как это делают все утопающие. В данном же случае он целенаправленно устремился вниз и исчез в глубине подобно опытному ныряльщику, точно знающему куда и зачем он плывет.

Затем настал черед Бернарда.

— Она моя любимая сестренка, — произнес он прежде чем прыгнуть вслед за Циркачом.

— Если это волшебство, то мы останемся целы, а если нет — мы все равно не сможем вернуться домой без Кэти, — сказала Мэвис и они с Фрэнком, взявшись за руки, также кинулись в темную воду провала.

Этот последний шаг оказался не таким уж трудным, ибо возникшее сразу после похищения Кэтлин предчувствие чего-то волшебного (это удивительное ощущение отчасти напоминает то, что вы испытываете в последний момент перед тем, как погрузиться в приятный сон) стремительно нарастало. Бывают вещи и поступки сами по себе столь ужасные, что вы, столкнувшись с ними, попросту не можете поверить в их реальность. Вот и теперь они не могли поверить в то, что спасенная ими русалка, явившись на их зов, действительно захочет погубить своих спасителей, утопив их в этом бездонном колодце.

— Все обойдется, — крикнул Фрэнсис в момент их совместного прыжка. — Я… — тут он вовремя успел закрыть рот, и над их головами сомкнулась поверхность воды.

Быть может, вам когда-нибудь снился сон, в котором вы оказываетесь великолепным пловцом, без особых усилий стремительно рассекающим толщу воды и бесстрашно погружающимся в морские глубины. Так вот: погружение детей очень походило на такой сон, только это происходило с ними наяву. Едва коснувшись воды, они почувствовали себя в ней столь же свободно, как и на воздухе. Они сразу перевернулись головами вниз и продолжили спуск в таком положении, не испытывая при этом ни малешего неудобства. Постепенно стенки колодца расступались в стороны, и вскоре дети очутились в огромной подводной пещере. Неожиданно Фрэнк обнаружил, что его голова находится как бы над поверхностью воды — во всяком случае он мог нормально дышать и разговаривать. То же самое произошло и с Мэвис.

— Отлично, — сказала она, — теперь уже я не боюсь утонуть. Но как мы вернемся наверх?

— Обыкновенно, то есть с помощью такого же волшебства, — ответил Фрэнсис и поплыл еще быстрее.

Подводная пещера освещалась широкими лучами голубоватого света, подобно прозрачным колоннам поднимавшимися вдоль ее стен. Вода имела приятный зеленоватый оттенок; стены, выложенные из темных квадратных плит с отдельными вкраплениями более ярких белых, красных и голубых полос, были украшены актиниями и морскими звездами всевозможных размеров и расцветок; потолок пещеры целиком состоял из перламутровых раковин, переливавшихся всеми цветами радуги. Очутившись в столь прекрасном месте, дети окончательно забыли обо всех своих недавних страхах. Но вот издали донесся знакомый голос.

— Мэвис, Фрэнк, скорее, мы вас ждем! — звал он, и это был голос Кэтлин.

Они прибавили ходу; свет вокруг становился все ярче и ярче, теперь уже он расстилался перед ними наподобие лунной дорожки, бегущей по глади моря безветренной летне ночью. Наконец они увидели впереди источник этого света — он исходил от огромных полукруглых ворот, на ступеньках перед которыми