царил полумрак, утопленные в потолке светильники помогали разве что не натолкнуться на стены. Диванчик был узкий, низкий и овальный – окружал кофейный столик. На столике красовались стакан с ядовитого цвета голубоватым коктейлем и широкий стакан для виски. Девушка заботливо гладила Андрея по волосам. Глядя на эта пару со стороны, можно было подумать, что это давние влюбленные, и вряд ли какой-нибудь психолог предположит, что молодые люди познакомились час назад.

– Все, пора мотать домой, – громко сказал Андрей, переходя из лежачего положения в сидячее. – Завтра дел выше головы.

Корешков перехватил взгляд стоявшего возле дверей официанта и, ерничая, сделал вид, будто в левой руке держит калькулятор, а правой нажимает на нем кнопочки. Так он дал знак, что просит принести счет. Понятливо кивнув, официант скрылся в подсобке. Андрей, сдерживая зевоту, встал, допил свое виски, после чего снова уселся на диване и закурил.

– Неужели ты в таком виде сядешь за руль? – обеспокоенно спросила девушка.

– А что? Чем я плох?

– В том-то и дело, что хорош. Ты же пьян в лоскуты.

– Вот этого, милая моя, не надо. Не надо говорить так красиво и к тому же ошибочно. Да, маленько выпил. Но не до лоскутов. А ты случайно не в ГАИ работаешь?

– Нет, но с правилами вождения случайно знакома.

– Чтобы не показывать дурной пример молодежи, оставлю сегодня машину здесь и возьму такси. Ты остаешься в этом богоугодном заведении или тебя подбросить до дома?

Девушка не успела ответить – в это время подошел официант. Счет он принес по заграничному образцу: в толстой кожаной обложке. Корешков мельком взглянул на сумму и принялся доставать деньги, которые были рассованы по карманам пиджака и рубашки. На первый взгляд могло показаться, что деньги лежат как попало, однако Андрей прекрасно знал, где находятся тысячные бумажки, где пятисотрублевки, где стольники. Положив деньги в те же кожаные корочки, где лежал счет, он обнял девушку за плечи, и пара медленно направилась к выходу. На полпути Корешков остановился возле стойки и с преувеличенной церемонностью распрощался с барменом.

Стоянка перед клубом была освещена матовыми шарами на низких стойках и ограждена замысловатыми металлическими конструкциями, в которые были вмонтированы многочисленные керамические кашпо с живыми цветами. Ночь выдалась неожиданно теплой, вернее, сейчас было так же тепло, как днем.

– Итак, на чем мы остановились? – спросил Андрей и сам же ответил: – На том, как быть с тобой дальше. Здесь остаешься или подбросить тебя до дома?

Девушка, которую сейчас больше всего устроил бы третий вариант – поехать к Андрею, на какое-то время замешкалась с ответом. Поскольку Корешков молчал и другого варианта не предложил, то с едва заметным разочарованием произнесла:

– Довези меня до дома.

Выйдя за территорию клуба, они остановились на краю тротуара и принялись «голосовать». Как назло, машин на этой, в общем, глухой улочке было мало, а до трассы, где реально было бы поймать частника, идти далековато.

– У тебя сейчас такое лицо, как у падшего ангела, – сказала девушка.

От этих слов Корешков, казалось, протрезвел. Он строго взглянул на свою спутницу и вздохнул:

– Когда-то в молодости я оказался в Ленинграде. И вот в Петропавловском соборе экскурсовод сказал: «Наверху шпиля изображен ангел в натуральную величину». Ты, случаем, не его родственница? Тоже знаешь размеры ангелов и какие у них лица?

– У падших такие, как у тебя сейчас. Андрея это объяснение удовлетворило:

– Ну, это нормально. Я и есть падший ангел. Вроде других ребят из «Левиафана». У меня с ними общие ангельские проблемы: расшатанная нервная система и лихорадочный поиск способа побыстрей себя угробить.

– Поэтому ты так сильно пьешь? – укоризненно протянула девушка.

Нравоучительный тон новой знакомый не понравился Корешкову. Он и близким людям не позволял так обращаться с собой. Уж не слишком ли красотка о себе возомнила? Неужели она всерьез полагает, что может учить его уму-разуму?

В другое время Андрей в два счета поставил бы красотку на место. Однако сейчас у не было ни малейшего желания ссориться. Отправит эту дурочку домой и больше никогда не увидит.

Он достаточно миролюбиво проворковал:

– Я не пью, милая моя, я – горю.

Кажется, девчонка поняла, что в своем покровительственном тоне превысила пределы допустимого. Она кротко кивнула, мол, ответ понятен, и стала нетерпеливо смотреть на дорогу. Как назло, ни одной машины.

– Слушай, давай не будем ждать такси, – предложила девушка. – У меня есть права, я могу повести твою машину.

Корешков удивился:

– У тебя, крошка, имеются водительские права?

– Представь себе. Причем не первый год.

– Ишь ты! – засмеялся он пьяным смехом. – А я думал, ты дебютант. Так они что, эти права, они прямо при тебе? Или лежат где-нибудь дома, в заветной шкатулке? Или даже в несгораемом шкафу. Вместе с бриллиантовым колье, доставшимся в наследство от бабушки.

– Нет, у меня права с собой, в сумочке.

– Ага, вот тут как раз случайно оказался рояль в кустах. Ну, тогда действительно поедем. Какого рожна мы будем ждать у моря погоды?

Они вернулись на клубную стоянку. Там, среди десятка хороших иномарок, стояли бок о бок два одинаковых «Ранглера».

Корешков пьяно ухмыльнулся:

– Мой или слева, или справа. Но точно один из них. Знаешь, на каком мы поедем?

– На каком?

– На том, к которому подойдут мои ключи. – Он выудил из кармана ключи и хотел было нажать кнопку на брелоке сигнализации, как вдруг спрятал связку в карман. – Стоп, машина. Если ты сядешь за руль моей машины, значит, я должен написать тебе доверенность. Иначе гаишники тебя посчитают за угонщицу.

– Пьяный, пьяный, а соображаешь, – засмеялась девушка, и ее фамильярный тон задел Андрея. – Ты сейчас, небось, писать не в состоянии.

– Кто – я? – с наигранным возмущением спросил Корешков. – Сейчас увидишь, что рука моя тверда, а почерк по-прежнему каллиграфический. Подайте мне бумагу и стило!

Он достал ручку, порывшись по карманам, нашел какой-то листок бумаги.

– О! Страховочный бланк. Годится. Сейчас спроворим доверенность. – Андрей стал писать, бормоча: – Я, Корешков Андрей Дмитриевич, доверяю управлять принадлежащим мне транспортным средством Светлане... Как твое отчество?

– Александровна.

– Александровне... А фамилия?

– Лазебникова.

– Лазебниковой, – дописал он, после чего скомкал бумагу и швырнул ее в сторону.

– Ты чего? – надула губки Светлана.

– Все верно, душа моя. Мы поедем на такси. Ибо, если ты вдруг разобьешь «Ранглер», мой босс здорово расстроится. Станет рвать волосы на своей мудрой голове. Вот если я разобью, ему от этого ни холодно ни жарко – он получит законную страховку. Если же ты ее кокнешь – черта лысого шеф получит.

– Значит, это не твоя машина? – Девушка не могла скрыть своего разочарования.

– Нет, дорогуша. Если ты думаешь, что я здорово богатый парень, то жестоко заблуждаешься. Я беден, как синагогальная крыса. Машину мне дает фирма, она же оплачивает мои походы в ночной клуб, правда, частично.

В это время возле клуба остановилось такси, из которого вышла компания мужчин. Андрей тут же подбежал к водителю и протянул ему деньги: