25 апреля (8 мая) IV съезд РСДРП закончил свою работу.

После закрытия съезда В. И. Ленин написал в Стокгольме «Обращение к партии делегатов Объединительного съезда, принадлежавших к бывшей фракции „большевиков“». Это обращение подписали делегаты-большевики от 26 партийных организаций. Здесь, как и в письменном докладе Ленина петербургским рабочим о съезде, дана оценка итогам съезда и снова говорится о том, как необходимо единство партии перед лицом грядущих «грозных, решающих событий народной борьбы». Прежние фракции большевиков и меньшевиков слились организационно, польская и латышская социал-демократия объединилась с РСДРП, предрешено было и вхождение Бунда в партию.

Но, пользуясь численным перевесом, меньшевики провели свои резолюции, которые шли вразрез с коренными интересами и задачами пролетариата, и избрали в ЦК большинство своих представителей (7 из 10). В редакцию центрального органа партии газеты «Социал-Демократ» были избраны только меньшевики.

«Съезд был меньшевистский» [40],- писал В. И. Ленин. Он не выполнил стоявших перед ним задач. Так, по аграрному вопросу съезд принял меньшевистскую программу муниципализации земли, а не большевистское требование национализации всей земли. Меньшевики реформистски решали задачи буржуазно-демократической революции и вопрос о роли классов в ней, наглядно демонстрируя свою позицию превращения пролетариата в «хвост» либерально-монархической буржуазии. Полукадетской аграрной программой, резолюциями о Государственной думе, о вооруженном восстании меньшевики явно скатывались к ликвидаторству, к ревизии революционной тактики пролетариата.

Большевики оказались на этот раз в роли побежденных. Но вера в правоту своих позиций, сознание того, что поражение было временным, придавало им силы. Владимир Ильич был полон энергии, готовности вступить в новые политические битвы.

Оптимизм и убежденность В. И. Ленина передавались другим большевистским делегатам, среди которых были товарищи Ванюшин (М. М. Бородин) — от рижской организации, Ретортин (А. С. Бубнов) — от иваново-вознесенской, Володин (К. Е. Ворошилов) — от Донецкого союза, Гусев (С. И. Гусев) — от московской организации, Сосновский (В. А. Десницкий-Строев) — от нижегородской, Сашин (Е. А. Дунаев) — от московской, Никаноров (М. И. Калинин) — от петербургской, Быстров (3. Я. Литвин-Седой) — от Финляндской военной организации, Лядов (М. Н. Лядов) — от московской, Яковлев (К. Т. Новгородцева- Свердлова) — от пермской, Федоров (И. И. Скворцов-Степанов) — от московской, Цветков (А. П. Смирнов) — от петербургской, Иванович (И. В. Сталин) — от тифлисской, Арсеньев (М. В. Фрунзе) — от иваново- вознесенской, Суренин (С. Г. Шаумян) — от эриванской, Ярославский (Е. М. Ярославский) — от ярославской, Фюрстенберг (Я. С. Ганецкий) — от социал-демократии Польши и Литвы, Доманский (Ф. Э. Дзержинский) — от социал-демократии Польши и Литвы, Гартман (Я. П. Озол) — от латышской социал-демократической организации, Винтер (Л. Б. Красин) — от ОЦК, Воинов (А. В. Луначарский) и Орловский (В. В. Боровский) — от редакции Объединенного Центрального Органа, Саблина (Н. К. Крупская) — от казанской, Артамонов (Ф. А. Сергеев (Артем)) — от харьковской организации [41].

Совместная работа на съезде сблизила делегатов, они лучше узнали друг друга. Владимир Ильич познакомился с теми, кого не знал близко раньше. Они гуляли в свободное время по городу, состязались в стрельбе в тире. Когда съезд закончился, группа делегатов-большевиков устроила ужин в одном из ресторанов Стокгольма. Участники вечера оживленно обсуждали итоги съезда, вдохновенно пели революционные песни. «Владимир Ильич, принимая во всем живейшее участие, шутил, острил по поводу нашего „поражения“ и был, что называется, „душой общества“»,- вспоминали участники этой встречи.

Говоря о значении Стокгольмского съезда, В. И. Ленин писал: «Объединительный съезд Российской социал-демократической рабочей партии признал непосредственной задачей движения — вырвать власть из рук самодержавного правительства. Всякий, кто забудет об этой непосредственной задаче, кто отодвинет ее на задний план, — нарушит волю съезда, и мы будем бороться с такими нарушителями самым резким образом» [42].

После окончания работы съезда, в конце апреля (начале мая), Владимир Ильич возвратился из Стокгольма в Петербург.

Представляет интерес конспиративная деятельность, связанная со съездом. Важность ее была исключительна. Весной 1906 года царская реакция в России особенно свирепствовала. Если бы русскому правительству стало известно, что в Стокгольме собирается съезд РСДРП, оно, несомненно, без труда достигло бы соглашения с властями Швеции о срыве съезда. Жизнь делегатов оказалась бы под угрозой.

Вот почему о созыве съезда не должны были знать ни шведские власти, ни стокгольмская полиция, ни журналисты. И эта почти невероятная задача была успешно решена.

В Стокгольмском архиве рабочего движения мы познакомились с документами, связанными с делегатами IV (Объединительного) съезда. Внимание сразу же привлекал список на 27 страницах (на немецком языке) на 140 человек — делегатов съезда.

На каждого приехавшего было заведено полицейское дело [43]. В большинстве анкет указано: прибыл без паспорта, или: в качестве туриста, или: спасается от преследования царской полиции. Почти во всех анкетах говорится, что прибывший предполагает пробыть в Стокгольме две-три недели и уехать дальше, в одну из западных стран. В каждой анкете указаны приметы.

Но большинство делегатов приняли двойную и тройную конспирацию. Одна конспирация была для шведской полиции, вторая — для протоколов съезда. В полицейских делах мы нашли, например, псевдонимы-фамилии: Сухорущенко, Соколов, Маслов, Шабад, Лебедев, Ничипоренко, Кряжинский, Сорокин, Грецкий. В протоколах съезда этих псевдонимов нет. Там значились другие псевдонимы: Ленин, Рублев, Брагин, Сашин, Мишин, Колин, Ванюшин, Шурин, Птицын, Цветков, Грибов, Быстров, Стодолин и другие.

Очень редко в полиции делегаты регистрировались под своей фамилией. Так, Бубнов Андрей Сергеевич был записан в анкете под своей фамилией как профсоюзный староста. Родился 22 марта 1884 года в Иваново-Вознесенске. Прибыл 30 апреля на пароходе «Буре I», остановился в гостинице «Рюдберг». Приметы: среднего роста, блондин, волосы зачесаны на левый бок, прямой нос, голубые глаза, без бороды, темный костюм, черное летнее пальто, стоячий воротник.

В протоколах съезда Бубнов именуется Ретортиным.

В полицейском деле Джугашвили (Сталин И. В.) зарегистрирован под фамилией Виссарионович Иван Иванович. Родился в декабре 1879 года в Тифлисе. Сын сапожника Ивана Виссарионовича и его жены Екатерины. Прибыл на пароходе «Велламо» 22 апреля. Остановился в гостинице «Бристоль», Клара Эстра Чиркогатан. Намерен остаться в Стокгольме на две недели, а затем поехать в Берлин. Без паспорта. Имеет 100 рублей. Приметы: темные волосы и борода. Лицо в оспинках, карие глаза, большой нос, серое пальто в крапинку, меховая шапка.

На съезде он значился под фамилией Иванович. Полицейское дело В. В. Воровского. Он приехал под псевдонимом Красовский Семен Михайлович. Литератор, родился 16 марта 1881 года в Херсоне. Остановился в гостинице на Мастерсамуэльсгатан, 63. Приметы: высокий лоб, окладистая коротко остриженная борода, серо-голубоватые глаза, одет в серое однобортное пальто, серая мягкая фетровая шляпа.

На съезде он был под псевдонимом Орловский.