Должно быть, да. Так я думала до тех пор, пока Дженнифер не позвонила папе по сотовому после примерки.

— Мы едем домой. А ты где? В офисе? Нет, мне не нравится, что ты в офисе. К тебе приехали дети, и они хотят тебя видеть. Рейчел уезжает в воскресенье рано утром, поэтому сегодня ты должен побыть дома. На работу пойдешь в понедельник. И было бы неплохо, если бы ты приготовил ланч. — И она повесила трубку.

Что это? Мири подскочила на заднем сиденье. Не могу поверить, что она бросила трубку. Никогда не слышала, чтобы она грубила папе. Никогда. Я повернулась, и мы посмотрели друг на друга. Заклинание сработало? Теперь папа поймет, насколько она ужасна?

Приехав домой, мы застали папу на кухне склонившимся над сковородкой. Никогда не видела, чтобы он готовил. Я даже не подозревала, что он знает как выглядит сковородка, не говоря уж о том, где она находится.

— Как мои любимые девочки? — спросил он.

— Прекрасно, — в один голос ответили мы. Присси танцевала в носках на кухонном полу.

— В своем платье я похожа на принцессу, правда, мам? На свадьбу я хочу помаду, зеленые тени для век и…

— Что ты готовишь? — перебила я и обняла папу. Он разбил яйца.

— Яичницу с копченым лососем.

Дженнифер поцеловала его в щеку.

— А для Мири?

Для Мири? Мы так и застыли на своих местах за столом.

— Она может это есть, — сказал папа. — Это не мясо.

Дженнифер вздохнула:

— Милый, ты не мог бы быть повнимательнее к нуждам других людей? Ты знаешь, что она не ест рыбу. Иногда ты бываешь таким черствым. Ты думаешь только о том, что нужно тебе, а не о том, что доставит удовольствие нам. Вот вчера, к примеру, я попросила тебя купить мне палочки, а ты моментально об этом забыл. Мы были бы гораздо счастливее, если бы ты обращал внимание на чувства и кулинарные предпочтения окружающих.

Я перенеслась в другую вселенную? В тело Дженнифер вселился пришелец?

Я в шоке. Папа, Мири и даже Присси — тоже. Если бы наши челюсти могли отвалиться еще ниже, они запросто разбились бы об идеально отполированный пол. Никогда не думала, что папу можно назвать черствым. Пока он был женат на маме, я ни разу не слышала, чтобы она грубила ему.

На его лице появилось выражение, которого я никогда раньше не видела. Его рот перекосился. Он готов был взорваться. Определенно. Сейчас он разорется громче, чем на рок-концерте.

Он открыл рот. Потом закрыл. Потом снова открыл. Время остановилось, как это бывает в фантастических фильмах.

— Прости, — сказал он. — Я и не понимал, каким бываю черствым. Я постараюсь быть внимательнее. — Он положил нам яичницу. — Мири, что тебе приготовить? Как насчет оладьев?

О боже.

Мири посмотрела сначала на меня, потом на папу.

— Спасибо, — медленно ответила она.

Наше заклинание определенно подействовало. Дженнифер говорит то, что чувствует на самом деле. В любую секунду она начнет нас оскорблять.

За исключением занятого у плиты папы, мы все сидели за столом.

Время подходящее, дорогой монстр. Ну же, начинай. Начинай нас оскорблять.

Она улыбнулась мне.

Пора взять все в свои руки. В переносном смысле. Я толкнул а Мири под столом и сделала ей знак начать кусать пальцы.

Она кивнула. Затем, один за другим, освободила пальцы от бинтов и принялась обгрызать их так, будто не ела целую неделю. Она пускала слюни, чавкала и все такое.

Дженнифер опустила голову:

— Мири, вижу, что я проиграла в битве за твои руки, и я больше не буду к тебе приставать. Но знай, я пыталась помочь тебе остановиться, поскольку знаю, как это трудно. Я тоже в детстве грызла ногти, и это причинило очень много вреда и ногтям, и зубам, Я долго болела, потому что занесла таким образом в организм какую-то заразу. Бинты мне помогли, и я очень надеялась, что и тебе они помогут. Но, как видно, ошиблась.

Мири перестала грызть и посмотрела на меня с мольбой о помощи.

Но я была так же выбита из колеи, как и она. Почему Дженнифер это сказала? Может, попробовать что-то другое?

Я осмотрела помещение и обратила внимание на папину желтую полосатую рубашку, в которой он готовил оладьи. Он не переоделся, вернувшись из офиса.

— Отличная рубашка, пап, — сказала я. — Тебе нравится, Мири?

— Очень, — ответила она.

Ну вот. Сейчас начнется.

— Дженнифер, а ты что думаешь?

— Мне не нравится, — призналась она.

Да!

Папа удивленно посмотрел на свою рубашку.

Она пожала плечами:

— В ней ты похож на банан.

Присси захихикала:

— Банан! Ты похож на банан!

Я попыталась прикрыть ладонью улыбку. Не вышло. Что он на это скажет? Он не может это проигнорировать!

На кухне стало тихо, было слышно только, как шипят оладьи.

— Правда? — спросил он наконец. — Но ты никогда раньше этого не говорила. Кстати, о бананах. Мири, положить их тебе в оладьи?

— Ум… конечно, — ответила она.

Присси заерзала на месте:

— А можно мне бананы в яичницу?

— Нет, милая, бананы не едят с яйцами, — сказала Дженнифер и повернулась обратно к папе. — Я знаю, что должна была сказать. Иногда твои костюмы просто безвкусные.

На этот раз он точно взорвется. Положит бананы Мири и взорвется. Он потряс головой и… рассмеялся:

— А я думал, они тебе нравятся. Поэтому я их и ношу.

Почему он смеется? Он должен разозлиться.

Она посолила яйца.

— Не нравятся, прости.

Он выключил плиту.

— А какие конкретно вещи тебе не нравятся?

Она немного пожевала, вспоминая его гардероб.

— Твой ярко-зеленый свитер. Я бы его никогда не надела на улицу.

— Хорошо, что ты мне это говоришь. Я хочу, что бы ты была моим зеркалом для окружающего мира.

— Ладно, изучим твой гардероб после ланча. Отберем все ужасное, и ты отдашь это в Армию спасения.

— Спасибо, Джен. Я это ценю. — Он перегнулся через стол и поцеловал ее. Да, поцеловал ее. Не такой у нас был план.

Когда мы все наконец начали есть, Дженнифер сказала: