Самые убежденные люди не могли устоять в своих убеждениях, когда в течение десятка лет, изо дня в день, сотни наиболее распространенных газет и журналов печатали про правые партии, правых деятелей и про правительство одни гадости, а про левых и про врагов монархии всяческие похвалы, и все это подтверждали, как бы документально, своими отчетами о работах Гос. Думы и правительства.
Тому, что все эти отчеты являлись сплошным еврейским подлогом и подтасовкой крапленых сведений, наивная и легковесная обывательская публика не хотела верить.
Даже такая газета, как 'Новое Время' (после смерти старика Суворина) попала в лапы еврейского союза журналистов и хотя менее других, но все же постоянно извращала речи и систематично лгала, на всех правых деятелей.
Главный думский обозреватель 'Нового Времени' полуеврей (по матери) г. Пиленко являлся даже председателем еврейского Союза думских журналистов.
Впрочем 'Новое Время' предреволюционного периода уже не было русской газетой, ибо было продано паевому товариществу, большинство паев которого скупил пресловутый еврей 'Митька' Рубинштейн.
Самая распространенная московская газета сытинское 'Русское Слово' держала в Думе своими корреспондентами исключительно евреев. Лишь изредка приезжал на думские гастроли Влас Дорошевич, - но это было только 'для букета'.
Петербургские газеты почти все принадлежали евреям.
'Речь' - Гессену и Винаверу, 'Биржевые Ведомости' - Пронперу, 'День' - Когану и Биккерману, 'Копейка' - Городецкому; все иллюстрированные издания принадлежали Корнфельду, евреи издавали 'Сатирикон' и все юмористические листки.
Евреи хозяйничали в 'Вечернем Времени' Бориса Суворина и помощником редактора там был еврей Монасевич-Мануйлов.
Евреи держали свою цензуру в киосках и газетных артелях.
Евреи всецело владели газетными объявлениями, рекламами и телеграфными агентствами.
Немногие органы правой печати с трудом существовали в этой жутко-еврейской атмосфере, по бедности своих издателей они не могли, как следует, оплачивать сотрудников, не имели дорогостоящих осведомителей и собственных телеграфных корреспондентов. Поэтому правые газеты всегда были скучнее, серее и не столь талантливы, как шумно полоскавшиеся в золоте еврейско-масонские простыни.
Природный порок правых изданий был тот, что, отстаивая монархию, им приходилось защищать и ободрять, правительство Русского Царя, а не нападать и не издеваться над властью.
Обывательская толпа читателей легкомысленно влеклась к ярмарочным газетным балаганам, где так хлестко и забористо чехвостили министров и губернаторов, полицию, генералов, Великих Князей... Это чтение было гораздо занимательнее, гораздо перчистее, нежели сохранительные призывы правых и суровые указания монархической печати на безумство либерально-еврействующего угара, на близ грядущую гибель России.
Билеты на 'Пир во время чумы' раскупались куда лучше, нежели объявления о необходимости санитарных мер...
- За то чума и взяла свое...
В старом сборнике А.П. Пятковского 'Государство в государстве' (С.-Петербург 1901 г.) на стр. 195 читаем: - 'Знаменитый в своем еврейском муравейнике, Мозе Монтефиоре*), полвека тому назад (в середине 19-го столетия), давал мудрый совет своему племени: - 'Напрасно вы монополизируете капиталы, торговлю и пр. Пока мы (т.е. жиды) не завладеем периодической печатью, и не будем иметь в своих руках газеты всего мира - до тех пор наши мечты о владычестве (откровенное признание!!!) останутся пустою химерою'.
*) Примеч.: Английский сэр Монтефиоре - в действительности русский еврей Мойше Блюмберг.
'И вот, - писал А.П. Пятковский, - чтобы эти прекрасные 'мечты' - обратить все человечество в жидовское быдло - не остались 'пустою химерою', достойные ученики Mойзе подкупили или терроризировали в свою пользу всю периодическую печать.
На Руси, в настоящее время, гораздо легче сосчитать по пальцам те органы, которые не продались жидовскому кагалу или не запуганы им, чем те (их - что песку морского!), которые не пренебрегли жидовскими сребренниками или струсили позорным образом'...
Пятковский писал это еще за шесть лет до 'конституционной эры'.
За последующие шесть лет перевес еврейской силы пропаганды над русской удвоился и все время - вплоть до революции 1917 года - прогрессивно увеличивался.
В этом еврейском захвате почти всего русского печатного слова таился залог захвата евреями и самой России.
Ибо, захватив власть над русским словом, еврейство становилось распорядителем и русской мысли, и русских действий.
Как только международная темная сила стала у власти над Россией, то одной из первых ее мер было закрытие всех частных (не подвластных повелителям) газет.
Злодеи хорошо - по собственному опыту знали, какую опасность для власти несут враждебные ей газеты.
Эту страшную опасность сознавал еще Наполеон I, который говорил: - 'Три враждебных газеты опаснее ста тысяч враждебного войска'.
Не видели, вернее сказать - не хотели видеть этой явной опасности либеральные министры императора Николая II, - Коковцов, Сазонов, Сухомлинов, Поливанов, Кривошеин, Протопопов и другие, которые, вместо борьбы, все время заигрывали и подлаживались под вкусы еврейской печати и еврействующих партий Госуд. Думы.
