Прекрасен мир… Но без тебя Наполнен он тоской. Все плачет, кажется, скорбя: Росинки, капельки дождя… Мир без тебя — пустой. ****** Как быстро перчатку сняла ты. Слетела снежинка в ладонь. Застыла пушинкой крылатой И стаяла светлой водой. Так просто и жизнь наша тает, Снежинкой в тепле… Только тронь. И в звездную вечность стекает. И падает… В чью же ладонь? ****** Остановись, мой сон! А вдруг ты вещий? Дай рассмотреть, проникнуться, понять И ощутить своими эти вещи, И этот стол, и старую тетрадь. Края обожжены, желты страницы И надпись вязью выцветших чернил: «Любимой Ладе»… Сон мой длится, длится Но память словно кто-то зачернил. Так трудно вспомнить… Будто в прошлом веке Я сжег тетрадь, развеял боль золой. Стихи… их больше нет на этом свете. Я превратил их в пепел золотой. «Любовь —» — зачеркнутая строчка, «…и через сотни лет!» Мои мечты… Сон, не кончайся! Так мне будет проще Все вспомнить… Вижу старые листы Тетради неоконченной, сгоревшей… Ищу, ищу последнюю строку Я на странице странно уцелевшей… Сажусь за старый стол, к тому окну… Перепишу зачеркнутое слово. «Любовь жива и через сотни лет!» Пусть, завершаясь, повторятся снова Мои стихи… которых больше нет. ****** Меж двумя мирами вставший на излом, Я всегда на грани меж добром и злом. Я всегда на пике, там где тьма и свет, Я всегда в том миге, где ответа нет, Я всегда в том месте, где мой путь как нож, Где проходят вместе истина и ложь, Где границы чётки и весь мир разъят. Между белым, черным я всегда — распят.

Из записок Грега. Встреча с Рубианом Гарцем

«…Сделав пару пересадок, я сошел на нужной мне остановке и быстро двинулся в сторону дома. Рука продолжала ныть, я глянул на белую марлевую повязку и заметил пятна крови. Но так как я был довольно близко от дома, то решил сейчас ничего не предпринимать. Мне нужно было свернуть в узкий проход, похожий на извилистую щель. Он шел между старыми особняками и высоким забором, огораживающим пустырь, на котором собирались что-то строить и уже завезли доски. Или можно было сократить дорогу и пройти по этому пустырю, но там почти всегда тусовались весьма неприятные личности, с которыми я старался не связываться. Поэтому выбрал путь вдоль забора. Туман все сгущался, фонарь хоть и горел, но в самом конце прохода и давал такой тусклый свет, что ясности не прибавлял, а, наоборот, сильно искажал окружающее темное пространство. Вокруг не было ни души. Я уже прошел почти половину пути, как вдруг… Не могу внятно объяснить тебе это странное ощущение. Вампиры обладают вполне определенной энергией. Как, впрочем, и все другие существа. И я четко почувствовал где-то рядом именно эту энергию. Когда ты обладаешь ею почти сто лет, то трудно не узнать ее. Хотя, и я уже уверен в этом, после превращения во мне остались какие-то сверхсвойства.

Только я, словно всем существом, втянул в себя эту возникшую неизвестно откуда энергию, передо мной возник высокий силуэт мужчины. Он сделал широкий шаг ко мне и поднял руку, быстро сказав: «Не бойтесь!» Это был вампир! Я не сомневался ни одной секунды. Я это просто знал!

«С таким чутьем мне прямой путь стать охотником», — пронеслась в голове мысль.

Я постарался сохранять спокойствие и внимательно смотрел на незнакомца. Он максимально приблизился и остановился.

— Гарц! — невольно вскрикнул я и тут же невероятным усилием воли взял себя в руки и замолчал.

Это был он! Я узнал его длинные рыжеватые волосы, высокий лоб, зеленоватые глаза, крупные бледные губы. И тут же вспомнил, что видел его в 1927 году, когда Лила ввела нас в транс и мы оказались в другом измерении… Он тогда был Альберт Хольц, еще не прошел обратное превращение, а соответственно, не написал ни свой автобиографический роман, ни вампирские стихи. То есть он еще не был Рубианом

Добавить отзыв
ВСЕ ОТЗЫВЫ О КНИГЕ В ИЗБРАННОЕ

0

Вы можете отметить интересные вам фрагменты текста, которые будут доступны по уникальной ссылке в адресной строке браузера.

Отметить Добавить цитату